— Лёш, ты моей маме звонил? Она не волнуется? А Дадарио она что-нибудь говорила? — выпалила я, зайдя на кухню.
В положительном ответе на первый вопрос я была уверена, так как это был мой лучший друг, самый ответственный из людей. Я очень надеялась, что мама ничего не рассказала Александру, ибо я всё еще лелеяла планы мести, хотя совершенно не представляла, как их осуществить.
— Она бы ничего не стала говорить, так как полностью уверена в незыблемости вашей помолвки, — горько усмехнулся мужчина, ставя на стол яичницу.
Из настоящих яиц, а не порошка. Мелочь, но вызывает улыбку.
— Прости, сегодня без вина. Ты вчера налакалась достаточно, — усмехнулся Изумрудов, отодвигая для меня стул.
— Лёш, скажи честно, что я вчера вытворяла? — попросила я, присаживаясь на предложенный стул и отпивая из стакана апельсиновый сок.
— Совсем ничего не помнишь?
— Ничего, — развела руками я, внимательно смотря на мужчину, сидящего напротив меня.
— Ну…
Улыбка на лице Алексея стала определенно шире, отчего я сразу его раскусила: собирается красиво и изящно выдумывать. Лгать, одним словом. Усмехнувшись, я пресекла его попытку.
— Только правду.
— Эх, правду, так правду, — вздохнул он и уже серьезно продолжил, — с чего бы начать? Может с того, как ты пыталась покончить жизнь самоубийством?
Отпивая в это время сок, я закашлялась.
— Что? Лёш, я же просила, чтобы ты говорил правду!
— А я и говорю правду. Ты пыталась выпрыгнуть из окна, — грустно ответил друг, и я растеряла все слова.
— Я с ума сошла?
— Я тоже так подумал, — задумчиво вертя вилку в руках, произнес Изумрудов. — Неужели ты так сильно его любила?
Какой правильный и точный вопрос. Я опустила взгляд вниз, чуть сощурившись и закусив губу. Неужели я его сильно любила? Дальнейшие размышления я проводила вслух, согласовывая их с собственным сердцем.
— Сейчас, обдумывая сложившиеся между нами отношения, я прихожу к выводу, что никогда не любила его по-настоящему. Он словно ослепил меня, и я не видела очевидного: без него я дышу свободнее. Он будто перекрывал мне кислород, заставляя дышать угарным газом и постепенно умирать. Я была слепа, Лёш.
— Я рад, что ты это осознала, — смотря мне в глаза, ответил друг, — и что будешь делать?
— Я не знаю, — вздохнув, ответила я, отодвинув от себя тарелку.
Есть расхотелось. Зато появилось желание сделать что-то бесбашенное.
— Я хочу отомстить ему, — серьезно ответила я, и мужчина усмехнулся.
— Я ожидал этого, — он снял свой браслет, на котором были накопители информации в форме маленьких дисков.
Он снял один накопитель и подал его мне. Я приняла его в руки, но Леша неожиданно схватил меня за запястье, внимательно смотря на меня.