Например, что это за дамочка там, возле входа в кондитерскую «Нямням», читает с планшета? Нашла еще место, где почитать! И тоже в черных очках на пол-лица!
Или вон тот лишенный особых примет господин лет сорока в припаркованной «Ладе Империи»? Чего это он такой нарочито равнодушный ко всему? Заснул? Как же!
Я Москву знаю средне, но Тополь – почти москвич, если по бывшей жене – всё рассчитал до минуты.
Покровка плавно перетекла в Маросейку, а Маросейка – в ступени, ведущие на станцию метро «Китай-город».
Мы спустились, выбрали оранжевую линию, и Костя уверенно втолкнул меня в поезд, идущий по направлению к «ВДНХ».
На станции «ВДНХ» мы вышли, поднялись наверх и в виду обелиска Покорителям космоса сели на монорельс.
К слову, этот достославный обелиск после нашего вояжа на Луну воспринимался мною совершенно иначе. Я бы сказал, теперь я считал его немножко своим. Тополь тоже думал о чем-то таком, мемориальном.
– А представь, может, когда-нибудь на том барельефе появимся и мы, – сказал он.
– Это у тебя мания величия, от птеров заразился, – отшутился я.
– Нет-нет! Обязательно появимся! – настаивал Тополь.
– Понимаешь, дружище, если нас действительно там изваяют, это будет означать, что мы погибли на задании. Как Чудов.
– Хм… Об этом я как-то не подумал. – Тополь завял.
Монорельс, архаичный немногим меньше, чем паровоз Черепановых, не без труда дотащился до станции «Телецентр».
Мы пересекли улицу Академика Королева и ровно в пятнадцать пятьдесят девять оказались у подножия Останкинской телебашни.
Да-да, именно она была конечным пунктом нашего назначения. Вообще, когда Зимин сказал мне, что мы должны явиться ко входу в телебашню, я был очень удивлен и поначалу подумал, что придется участвовать в передаче про успехи отечественной космонавтики.
Но Зимин грубо – а он вообще не отличался манерами – меня высмеял.
– В передаче? Про космонавтику? Про передачи забудь до конца жизни! Нужен ты им там со своей секретной правдой и рожей потомственного замкадыша. Для передач в Комитете особые люди есть из отдела работы с населением. У них манеры, лоск, темник…
– А что там делать тогда? – спросил я, изо всех сил игнорируя «замкадыша».
– Контактировать с кураторами, как обычно. Вас встретят, выдадут пропуска и всё объяснят, – сообщил Зимин и был таков.
Я стоял, запрокинув голову, и созерцал телебашню, похожую на побег инопланетной техноспаржи.
Я думал о том, что наверняка ведь она назначена нам в качестве промежуточной точки встречи и никоим образом не является конечным пунктом нашего назначения.
Небось, выйдет сейчас какой-нибудь агент, конечно же, в черных очках, проведет нас по неприметной лестнице в сырой бетонированный каземат, там откроется бронедверца весом тонн в пятнадцать… А за ней – буранный полустанок Метро-2, и усвистим мы под землей куда-нибудь… да хоть в то же Раменское, почему нет?