Перед Пиетравивой Габриэлле повезло, и она на прямом участке дороги обогнала грузовик с прицепом, а у Нери такой возможности не было, и он остался позади грузовика. Водитель грузовика вообще никак не реагировал на сирену ехавшей за ним машины. Вероятно, он был слепым и глухим, а к тому же никогда в жизни не смотрел в зеркало заднего вида.
У Нери не было ни единого шанса. Он представил, как Габриэлла сейчас довольно улыбается, насвистывает веселую песенку и пальцами отстукивает ритм на руле.
Нет, так дело не пойдет. Только не с ним! У него не было никакого желания продолжать строить из себя обезьяну. Он выключил мигалку, съехал на грунтовую дорогу, развернулся и поехал обратно.
Пусть едут куда хотят. Ему все равно. Если Джанни не счел нужным попрощаться с отцом как полагается, то пусть катится на все четыре стороны. Нери за ним бегать не будет. Наверное, во всем мире так принято, что милые детки лишь тогда удосуживаются выдавить из себя любезное словечко, когда им что-то нужно.
Нери медленно поехал назад, к своему дому. Он проголодался, и ему хотелось съесть хоть пару кусочков чего-нибудь, прежде чем вернуться в бюро. И он был крайне напряжен: оставила ли ему милая семейка хоть что-нибудь из еды? Хотя бы пару кусков чего-нибудь съедобного, от чего уже все отказались и что можно было бы подсунуть дворовой собаке или же Нери?
И к черту эту вдову Кармини! Он еще раз заглянет к ней сегодня вечером или даже завтра. Срочности в этом никакой не было, поскольку Нери предполагал, что пожилая дама просто придумала себе этот взлом.
Всем было известно, что вдова вкладывает свою скудную пенсию в граппу, и тот, кто надумал бы влезть к ней в дом, должен быть явно не в своем уме, потому что брать там абсолютно нечего, кроме разве что собачьего корма и связанных крючком накидок.
Когда он вошел в свой дом, бабушка сидела в гостиной у окна и пялилась на улицу. Ее средний палец нервно дергался вверх-вниз, словно она нетерпеливо выбивала на воображаемой клавиатуре одну и ту же букву.
— Его нет, — прошептала она, — проклятье, он здесь больше не живет! Теперь вымрет весь дом.
— Он взрослый человек, бабушка, и в его возрасте жить отдельно от родителей — это нормально.
— Еще чего! — Она злобно посмотрела на зятя. — Не болтай глупостей! Это ты выжил его из дома!
— С чего ты это взяла?
— У меня есть глаза!
Ага, значит, Габриэлла ее уже накрутила. Вот так всегда: что бы ни происходило в этом доме, Нери обязательно был виноват всегда и во всем. И постепенно это стало действовать ему на нервы.
Не говоря ни слова, он вышел из комнаты. В кухне в холодильнике он нашел всего лишь маленькую тарелку с пастой, которая стояла там уже два дня, половину головки салата и кусок засохшего пекорино.