Матиас закрыл глаза, и у него в голове зазвучала музыка Верди из оперы «Макбет».
Когда он открыл глаза, то увидел двух мужчин, сидящих за соседним столиком, и музыка в его мыслях резко оборвалась. У младшего из этих двоих были необычайно тонкие мягкие волосы и пухлые, почти женские губы. Волосы старшего уже тронула седина, и они заканчивались на той же высоте, что и его борода. Его глаза были темными, почти черными. Словно глаза-пуговки слишком большого плюшевого медведя.
Матиас задумался, были эти двое друзьями, любовниками или же отцом и сыном. Младший заказал бокал просекко, а старший — кампари с содой.
Еще никогда Матиас не видел у юноши таких пухлых губ. Он не мог оторвать от них глаз и каждый раз, встречаясь с молодым человеком взглядом, извиняюще улыбался. Из того, что говорили эти двое, он не понимал ни слова, и это его расстроило. Для чего он годами зубрил итальянские слова, если теперь, когда хотел подслушать разговор, не мог ничего понять? Его уверенность в себе уступила место беспомощности, взгляды младшего смущали его все больше, и Матиасу показалось, что и без того колючие глаза человека с бородой стали ледяными.
Он знал такие глаза. Их взгляд сначала был предупреждающим, а затем следовала агрессия. Такое с ним уже было однажды, когда он вне очереди поставил свой автомобиль на стоянке, элегантно объехав водителя, который ожидал на второй полосе, чтобы объехать его. Тот не стал дискутировать, а просто выскочил из машины и плюнул ему в лицо через открытое окно. По глазам и по щеке Матиаса потекла вязкая, густая, вонючая слизь, которую незнакомец, наверное, специально отхаркнул для этой цели. От отвращения Матиас чуть не умер. Он судорожно хватал ртом воздух, ему казалось, что его сейчас стошнит, и он боялся, что эта слизь затечет ему в рот. Дрожащими руками он принялся искать носовой платок и чуть не выл, как цепной пес, когда вытирал вонючую липкую слюну, еще больше размазывая ее по лицу. Казалось, он никогда не избавится от кисловатой вони, которую ощущал беспрерывно. Водитель, который плюнул в него, был чрезвычайно доволен. Он снова сел в свой автомобиль и уехал. Матиас выскочил из машины, забежал в ближайший магазин, спросил, где туалет, и долго отмывал лицо, пока смог в некоторой степени прийти в себя и снова спокойно дышать. Понадобилось несколько недель, чтобы вытеснить это воспоминание из головы, но при одной только мысли об этом еще месяцы спустя у него появлялись позывы к рвоте. С тех пор он старался избегать любой конфронтации.
Было ясно, что здесь может произойти нечто подобное, если он закажет напитки для этих двоих, попытается втянуть их в разговор и слишком часто и долго будет смотреть на младшего. Рисковать он не мог.