Противный хруст. Игла в вене. Поршень приходит в движение.
Боли не было. На хрипящую Айю будто накинули глухое покрывало. Оно отрезало звуки, свет, движение, прикосновения, опутало, оплело, сковало тело, парализовало мысли, заставило отступить боль и ужас. И девушка утонула в темноте, ослепнув, оглохнув, перестав соображать.
…– А говорила – не железная…
Мягкий мужской голос звучал где-то рядом. Теплый. Спокойный. Уютный.
– И скажу: «Не железная». Так и ты не озабоченный, – в голосе женщины слышалась улыбка.
– Ко мне потом пойдем? – спросил собеседник, и голос сделался тише.
– Нет, – ответили ему. – Прости. На твоих лежках здорово, но слишком расслабляешься. Потом на улице тяжко.
Мужчина хмыкнул и сказал с плохо скрываемым сожалением:
– Нет, так нет, – однако сразу же прежним вкрадчивым голосом снова предложил: – Пойдем?
Раздался тихий смех:
– Отстань. И очки свои не надевай... Ты в них слишком много видишь.
– Как скажешь, моя леди…
– Не ёрничай, – представилось, что незнакомка легонько толкает своего собеседника в плечо. – Пошли к остальным?
Послышался шорох надеваемой одежды, а через минуту – удаляющиеся шаги. Стало тихо.
Айя смотрела в полумрак, с трудом соображая, что с ней, где она, кто и о чем говорил и почему беседующих мужчину и женщину не было видно. А еще – откуда этот слабый, мягкий, такой уютный свет и негромкое потрескивание?
Тут было тепло. И спокойно. Айя лежала на чем-то мягком и отрешенно скользила взглядом по стенам. Одна была разрисована граффити. Но не виденной ранее мешаниной острых угловатых букв, не похабщиной, как на улицах, а чем-то красивым. В полумраке удалось различить лесную дорогу, тянущуюся среди деревьев, и в просвете стволов – дом, в окне которого горит свет. Красиво… Что-то было там еще, но в темноте не разобрать.
Девушка поднялась на локте и огляделась. Большая комната. Ни мусора на полу, ни битого бетона. Оконный проем затянут пленкой, в углу стоит железная бочка из-под машинного масла. Сверху из нее торчит труба, выведенная в пробоину в стене, а в самой бочке вырезана дверца, подпертая сейчас кирпичом. И за дверцей горит огонь. Настоящий огонь! И это он так потрескивает.
Айя села рывком и лишь в эту минуту поняла, что вместо одежды на ней только приклеенный пластырем перевязочный пакет на боку, а еще теплое одеяло, которым кто-то заботливо ее укрыл. Девушка огляделась по сторонам в надежде отыскать свои вещи. Увы, их нигде не было, только вдоль стен лежали развернутые спальники. Но, ни рюкзака, ни даже брошенной в кучу одежды, не говоря уже об оружии. Ничего.