– Не ломай себе голову. Сейчас такое время, что даже родной маме не во всем признаешься. Да, и не к чему тебе это. Для тебя сейчас главное перейти линию фронта и попасть к своим. И еще прошу тебя, не попадись к немцам в руки. Помолчала, потом добавила:
– А, если попадешься, ничего не говори обо мне, как будто ничего и не было, и ты меня никогда не встречал… и имя мое забудь. Никогда никому не называй мое имя.
Когда стемнело, они вышли из дома. Ночь была темной, безлунной. Тяжелые тучи заволокли небо, и, казалось, что вот-вот пойдет дождь. Сырой холодный ветер уже нес в воздухе дождевую влагу где-то недалеко идущего ливня. Костя подумал о том, что ему совсем не хочется промокнуть, ибо сушиться будет негде. Прочитав его мысли, Катя заметила:
– Нам идти недалеко. До дождя успеем.
И Костя в который раз удивился ее умению читать его мысли, чувствовать его душу, определять, что в ней творится. Удивительная девушка. Вот о такой невесте он всегда мечтал. Но разве сейчас время думать об этом?! Он пропустил ее вперед, чтобы хотя бы просто посмотреть на фигуру, запомнить какие у нее плечи, бедра, ноги. Он ощутил глубоко в душе какое-то волнение, сладостное и непонятное, и совсем неуместное и странное в этом окружающем их ужасе войны. Почувствовал и испугался, что его заметит Катя и, может быть, обидится. Он быстро пошел вперед, и услышал вслед:
– От себя не убежишь.
– Катя, прости. Я не хотел тебя обидеть.
– А я и не обиделась.
– Правда? Тогда жди меня после войны, я приду к тебе, – выпалил он, не ожидая от себя такой смелости.
– Приходи. Буду ждать.
Ему так хотелось поцеловать ее, скрепить их договор, но он побоялся сделать это. Дальше шли рядом и молча, крепко взявшись за руки. Он понимал, что тоже понравился девушке, и теперь надо было выжить на войне и придти на окраину этого поселка, как он пообещал. Его здесь будут ждать. «Его здесь будут ждать!» – кричала обуреваемая чувствами душа. Катя вдруг остановилась.
– Дальше ты пойдешь один. Тебя встретят в конце этой тропинки.
Они сжали на прощание крепче руки, не сговариваясь, дуэтом выдохнули:
– Живи! – и оба увидели в этом хорошее предзнаменование, в то, что они еще встретятся, хотя каждый из них еще минуту назад думал об их бессрочной разлуке. Это окрылило обоих, и они, улыбаясь, развернулись и пошли прочь друг от друга в разные стороны. «Как солдаты по приказу, – подумал Костя и вслух сказал, – а мы и есть солдаты». И ему тут же захотелось бросить еще один прощальный взгляд на Катю. Но, когда обернулся, ее уже не было на тропинке. Ему даже стало немного обидно: ведь знала же, что он обернется, могла бы и подождать, пока не скроется из виду.