Сразу заметил мужчину лет 40-45. Одет не сказать, чтобы чисто, но прилично. Ходит, присматривается к пассажирам. Сел рядом с одним человеком, как будто нечаянно сбил со спящего норковую шапку. Посидел – посидел, сунул шапку за пазуху и пошел.
Я его задержал – оказалось, он судимый, изрядно выпивший. Повел себя в дежурной части нагло, сразу стал себя ставить: я особо опасный! На дежурного драться бросился. Его скрутили, связали – все нормально.
Потом, когда дело было направлено в суд, адвокат постарался расписать нашего злодея: это, мол, жертва трудного времени, так сказать, продукт эпохи, что он вообще – ангел с крылышками! Так и хотелось пощупать у подсудимого лопатки – не выросли ли перышки?
На меня же адвокат «пошел в лобовую атаку»: «Почему сразу обратили на подзащитного внимание? Почему сразу не пресекли его действия?»
Как можно было пресечь, если ничего не произошло? В конечном итоге подсудимый как особо опасный рецидивист получил шесть лет. Но поразило само поведение адвокатов – умные люди, могут перевернуть ситуацию с ног на голову! Получается, это мы виноваты. А то, что вор находится на скамье подсудимых – в этом виноват конкретно я!
У меня были хорошие учителя. Считаю, мне опять повезло, что я попал в Первомайский РОВД. Старшим опером и основным наставником у меня был Владимир Старшинов, начальник Алексей Карташов. Это все опера с большой буквы. Всегда можно было к ним и подойти, о чем – то посоветоваться, поучиться.
После меня перевели в управление уголовного розыска. Там мне тоже повезло – я попал под начало Семочкина Константина Ивановича, ныне покойного. Это – легенда уголовного розыска. Атмосфера была очень хорошая.
Позже я работал под руководством Анатолия Михайловича Депутатова по раскрытию убийств. Постоянно мне сопутствовала удача, везло на учителей хороших. На сотрудников – у кого я мог чего-то набраться, чему-то научиться.
Был старшим опером по особо важным делам, начальником отделения во вновь созданный отдел по борьбе с организованной преступностью, поработал старшим преподавателем. Ну, говорят, вроде неплохо получалось. На лекциях и на занятиях у меня была тишина. Правда, некоторые злословили, что у меня в руках вместо указки была палка. Но нет, те, кто учился, до сих пор вспоминают – рассказывал доходчиво, на примерах из богатой собственной практики. А это всегда увлекает слушателей.
Но все-таки потом я понял, что наука – это наука. И в сентябре 2000 года я ушел на должность начальника отдела по раскрытию серийных заказных убийств. Руководил отделом я почти 9 лет, одновременно являясь заместителем начальника УФЧ.