Пётр рассказал Анне, как в том последнем бою получил контузию, попал в плен, а Владимиру, вероятно, удалось в составе группы выйти из окружения немцев. Рассказал, как они со Станиславом находились в плену, как жили там и бежали, и мало надеялись, что Владимир жив.
– Я схожу к нему на днях, – решительно заявил Пётр.
Сельский совет располагался в том же здании, где раньше волостная управа. Разница была лишь в том, что на здании теперь был прикреплён небольшой флаг из красной материи. Пётр без стука открыл первую дверь. В просторной комнате за столом, накрытым материей такой же, как флаг на здании, сидел мужчина средних лет и что-то увлечёно рассказывал тем, что сидели на лавке напротив его. Не сразу признав Владимира, Пётр остановился у порога в нерешительности. Только голос тот же да движения рук. Все разом повернули головы в сторону вошедшего, внимательно рассматривая незнакомца. Повисла долгая пауза.
Первым пришёл в себя Владимир, поднялся и вышел изза стола. Прошептал только:
– Пётр! – И быстро двинулся к нему. Друзья обнялись и так молча долго стояли. Затем Владимир объявил присутствующим, что это его однополчанин, друг и земляк. Усадил Петра на стул, попросил немного подождать, пока он закончит разговор с товарищами. Потом они долго беседовали. Владимир рассказал, как они вышли из того боя.
– Наша рота, как ты знаешь, располагалась слева, недалеко от леса. Отравляющий газ задел нас только краем. Когда немцы шли в атаку, мы встречали их плотным огнём, пока были снаряды и патроны, каждый раз отбивая наступления. Закончились боеприпасы – пошли в штыковую атаку. Немец не выдержал, отступил. Траншеи, что справа и ниже нас, были заполнены газом, оставалось одно – прорываться через лес. Немец в лес не пошёл, побоялся. Так мы вышли из окружения – спаслись. Всех, кто вышел, отправили в глубокий тыл на лечение и переформирование. Вскоре в Петрограде началась заварушка. Нас бросили туда на усмирение. Так я оказался в столице. Государственная Дума требовала от царя отречения от престола. В войсках начался разброд, дисциплины никакой, дезертирство. Части многих гвардейских полков присоединились к восставшим.
– Зачем царь отрёкся от престола? – выпалил Пётр.
– Нам говорили, он принял это решение с трудом, в надежде, что те, что пожелали его удаления, окажутся способными привести войну к благополучному окончанию и спасти Россию. Он побоялся, что его сопротивление послужит поводом к гражданской войне в присутствии неприятеля. Государь не хотел, чтобы кровь хотя бы одного русского была пролита за него.