Да, когда-то и его предки общались с Наивысшим, – этот тофет тому доказательство, – но жизнь-то идет вперед, все меняется! Нет на земле больше богов, остались одни человеки… Ну – и атланты, которые для человеков должны быть как боги. Оттого-то, видно, так ярится царь Родам, что боится признаться в том, что сам становится человеком, так же, как и все атланты. Ему легче, конечно: кровь его наиболее чиста изо всех потомков бога Посейдона, сына титана Крона. Но и труднее ему в то же время: он со своими нечеловеческими, прямо скажем, способностями без конца «попадает невпопад», как укорила его недавно жена его, царица Тофана. То не нравится ему, что кто-то не сумел омолодиться вовремя, – как будто это так просто в наше время! – то подумал кто-то не совсем приличное да посмел при нем, царе великом…
Ему бы, Гану, такие возможности, – он бы уж… Он бы развернулся! Да главное, – затаился бы, и о своих всевидении и всеслышании никому бы ни гу-гу! То-то весь двор и вся страна, да что страна – весь мир был бы у него в руках! Шутка ли: ты только успеешь придумать, что соврать, – а царь уже гром и молнию на тебя мечет: нарушаешь, мол, Главный Закон! А у него этих законов – тьма тьмущая. Послушай его, так и жить на земле уже не стоит, а надо перебираться на небо: там только и живут по небесным законам. А на земле свои законы. Ган даже засмеялся, с удовольствием вспомнив сборище друзей – и подруг, конечно, – прошлым вечером.
Так что, дорогой царюшка, пора бы и тебе свалиться с небес да на землю. Впрочем, равнодушно подумал Ган, все в воле богов и, видно, на роду написано царю Родаму остаться последнему из тех, всемогущих, которые не прижились на земле со своим знанием, тайноведением и божественной премудростью. Жаль, конечно, – подоспела утилитарная мысль, – но ведь таких, как царь Родам, не приспособишь к полезной работе, скажем, на серебряных рудниках или на очистке обводных каналов Атлантиса. Им бы это ничего не стоило: стой себе и представляй, как растворяется в воздухе… аннигилируется, по-ихнему, все ненужное.
Ган со злостью вспомнил, как на жалобу царю о том, что начала расти у него какая-то шишка на неудобном месте, царь со своей неизменной, неявной, что ли, улыбкой, ответил ему: «А ты ее аннигилируй, Ган!» Точно не знает он о том, что не может он этого сделать, – не может! Как не может многого другого, что положено уметь атланту.
Гану и в голову не могло прийти, что царь Родам до последнего часа твердо верил в то, что все, чем обладает он, царь, – все эти знания, умения и видения присущи и всем атлантам без исключения. Иначе – зачем тебе называться атлантом?..