- Скажите, почему на ваших пальцах мозоли. Кажется подозрительным для священника.
Его брови дрогнули в замешательстве. - Я играю на гитаре. Электронной. Он вам этого не говорил?
- Нет.
- Я заставляю его играть со мной.
- И что вы заставляете его играть?
- Две недели назад мы сыграли дуэтом Pink Floyd ‘Shine On You Crazy Diamond.’ Если смогу найти The Who’s ‘Tommy’ она будет нашей следующей.
- Вы шутите.
- Не шутит, - ответил Маркус. - Он заставляет меня играть безвкусную рок-музыку с ним, в обмен на его разрешение играть то, что я хочу на школьном фортепиано. Это не мой стиль и не моя сильная сторона.
- Он слишком скромен, - сказал отец Баллард. - Парень может гастролировать с Клэптоном, клянусь. Хотя я с блюзом не особо дружу.
Она хотела улыбнуться, но сдержалась. Вместо этого она властно взмахнула рукой, как королева.
- Вы можете остаться.
Он поднялся на ноги скорее смиренно, чем изящно, остановившись, чтобы погладить Мышши по голове.
- Вы окажете мне честь? - спросил отец Баллард. - И я почту это за честь, правда.
- Я... - она начала и замялась. Она вдохнула, успокаивась, и прижала ладонь к груди. - Признаюсь, мне не хватало Всенощной. Мама всегда брала меня на каждую Рождественскую мессу, пока я не сбежала. Ей бы это понравилось.
- А вам бы понравилось? - спросил отец Баллард. - Я уйду прямо сейчас, если вы не хотите меня здесь видеть.
- Я бы хотела, чтобы вы остались. Думаю, вам стоит выслушать мою исповедь и отпустить грехи до моего причастия.
- Дорогая, церковь нагрешила перед вами гораздо больше, чем вы перед ней. Нам нужно ваше прощение. Но вам не нужно наше.
Она тяжело сглотнула и повернулась к Маркусу, который подошел к ней.
- Неудивительно, что ты превращаешься в человека, - сказала она Маркусу. - Он хорошо на тебя влияет.
Маркус наклонился поцеловать ее в щеку.
- Вы хорошо на меня влияете, - ответил он.
Все были прощены.
- Уже полночь, - сказал отец Баллард. - Начнем?
- Да, начнем. - Она посмотрела через плечо на Маркуса.
- Английский или итальянский? - спросил у нее отец Баллард.
- Я старше, чем выгляжу, - ответила она. - Можете прочитать на латыни? Пожалуйста?
- Dóminus vobíscum, - ответил отец Баллард.
- Et cum spíritu tuo, - ответила она, два слова слетели с ее губ моментально, словно слова старой песни, которую она годами не слышала, но так и не забыла.
Отец Баллард достал из своей сумки золотую чашу и поставил ее на стол.
- Хороший подарок, - сказала она Маркусу.
- Я очень сожалею, что моя церковь заставила вас страдать.
- Я не против страданий. Правда. Боль - это моя жизнь. Но твоя церковь... она больше, чем заставила меня страдать. Она разрушила меня.