— Крови нет! Хорошо!
— Чего хорошего? — откликнулся Ладецкнй, вешая карабин за плечо. — Упустили…
— Собачки после болезни слабоваты, — виноватым тоном проронил Худяков, — не могут удержать…
— Собачки твои… — буркнул Гриша. — Зря только бежали, как дураки ломились…
— Ну чо? — спросил Худяков. — Догонять будем?
— Догонишь тут как раз, — махнул рукой Гриша. — Он же зверь, у него сила немереная, а мне надо завтрак варить… Ну и охота, в мать ее…
— Пошли! — бросил Ладецкий. — Догоним, куда он денется.
— Ты, Витька, пойдешь? — спросил Худяков.
Я пошевелил пяткой, где волдырь уже раздулся, наверное, с кулак и согласился.
— А ты можешь сваливать в лагерь, — предложил Грише обрадованный Ладецкий. — Кипятить воду. Мяса принесем!
— Хэ! — воскликнул Гриша. — А где он, твой лагерь? Я отсюда в жизнь один не выйду!
— Тогда давай с нами, — бросил Худяков и прислушался. Лай, казалось, пропал совсем.
— Там, — сказал Ладецкий и показал вправо. — Слышь?
— Там эхо, — Худяков мотнул головой, вскинул ружье и зашагал к опушке гари, в противоположную сторону.
Мы шли часа два. Я давно уже не слышал ни лая, ни рева медведя. Снова начал моросить дождь. Хрустели сучья под ногами, хлюпали болота, шуршали ворохи опавших листьев и саднила никак не лопающаяся мозоль. Я уже потерял к охоте интерес, и мне было безразлично, догоним ли мы зверя, остановят ли его собаки когда-нибудь. Я шел, глядя под ноги, и тихонько поругивал мгновение, когда вылетел с ружьем из палатки и помчался черт знает куда, поругивал Гришу, который тащился опять позади и что-то бурчал. Худяков шагал как заведенный, неторопливо, но быстро, успевал отводить ветви деревьев, чтобы идущего за ним не хлестало по лицу, выискивать следы, когда проходили по вязким местам, и слушать собачий лай. Ладецкий шел уверенно и прочно, будто знал, что идти еще далеко и надо экономить силы и дыхание. Через час я наконец услышал гулкий, далекий лай, похожий на журавлиный клекот. Тайга поредела, начались густо заросшие травой луговины, потянулись осиновые гривы, голые и холодные под низким серым небом. Я потерял счет времени. Пасмурный осенний день казался бесконечно длинным, как и таежные километры.
— Держат, — сказал Худяков и сдернул ружье с плеча.
— Нет уж, дорогуша, — произнес Ладецкий и обошел Худякова. — С твоей методой мы за неделю этого медведя не убьем. Я впереди пойду.
Худяков молча взял его за плечо и негромко приказал:
— Назад.
— Чего ты раскомандовался? — взвился Ладецкий. — Хозяин нашелся…
— Ты мне собак перестреляешь! Дур-рак… — глаза Худякова сверкнули. — Сунься только…