При имени Старого Червя что-то шевельнулось в его подсознании. Он набросил на холсты кусок ткани, решив позже сжечь всю кучу.
— Эй, эти ты лучше не трогай, — предупредил он Курта, который шарил в шкафчике с куклами.
Курт повертел тряпичную куклу в руках: уродина из потрепанной пряжи с болтающимися сегментированными конечностями, одетая в покоробившийся от времени и плесени комбинезон. С отвалившимися глазами.
— Мм? А она тяжелее, чем кажется. Готов поклясться, она набита мокрым песком.
— Лучше не надо. У твоей матери однозначное мнение на этот счет. Не будем их трогать, иначе она оторвет мне голову. Мы потом ими займемся.
— Сомневаюсь, — ответил Курт. Он рассмеялся и бросил куклу. Затем огляделся по сторонам. — Мы уже три часа тут горбатимся. А конца-краю все не видно. Вот так, наверное, выглядит чистилище.
— Сизиф и сын.
Курт подошел к вестингаузовскому проектору.
— Ты что-нибудь из этого смотрел? — Он взял пару контейнеров с пленками и взвесил их на ладони: — Ничего себе. Они, наверное, старше, чем эти холмы.
Он начал укладывать их в коробку, делая паузы, чтобы прочитать название тех, у которых они были. Большая часть ярлыков стерлась. Несколько десятков контейнеров, из них примерно четверть — личная коллекция Мишель, привезенная из заграничных поездок.
— Да там нет ничего такого, — сказал Дон, просидев какое-то время за записями в журнале, надписывая коробки маркером и укладывая их друг на друга. По правде говоря, он просмотрел только пару-другую фильмов, да и те из-под палки: обычно это происходило после очередного странствия Мишель в компании ее приятелей-антропологов — группы добродушно-грубоватых ученых, одетых в гавайские рубашки с цветочными узорами и шорты-бермуды, или, в случае тех, кто предпочитал большую официальность (включая самого Дона), в дешевые костюмы, подходящие на все случаи жизни, включая поход в магазин за сигаретами. Антропологи потягивали джин-тоник и оглушительно хохотали над шутками для своих, которыми Мишель щедро пересыпала свои рассказы, сохраняя невозмутимое и непроницаемое выражение лица, пока Дон старался слиться с фоном, довольствуясь ролью разносчика напитков, чтобы не умереть от скуки.
— И все-таки?
— Наблюдения за птицами, пикники, лекции о путешествиях, ерунда всякая. Ничего интересного.
Эта была такая жалкая отговорка, что Дон даже поморщился. И почему он так смущается? Мишель ведь тоже не высказывала восхищения его коллекцией камней или его трактатами о ледниковых периодах, не так ли?
— Наблюдения за птицами? — Курт нахмурился. — Ну эта вот явно из какой-то маминой поездки. Да, точно: «Папуа — Новая Гвинея, Псвщ. в стрц. (Линн, В.) 10/83». Что тут?