Несколько тысяч тонн песка, поднятых в безоблачное небо, образовали непроницаемый пыльный столб – вроде тех, что всегда выступали вестниками зимы в этих местах. Водители каравана, следующего по хайвею из далекого Чикаго, заметили его в стороне, и увеличили скорость. Их предупреждение прозвучало на всех торговых частотах, и тут же потерялось в шорохе помех. Смерчи в это время года были не более, чем редкостью, а этот двигался неторопливо, минуя населенные места, и ближайшие фермерские поселения, расположенные западнее.
Вращаясь с огромной скоростью, масса песка вгрызалась в остатки старой дороги, обнажая осколки бетона и дорожных столбов, белеющих на сколах, будто кости древних существ. Об этой дороге не знал никто – вот уже больше пятидесяти лет ни один человек не ступал на нее, и она оставалась не более, чем извилистой тенью между холмов, похожей на сухое русло древней реки. С каждой сотней метров, которую проходил смерч, дорога снова оживала – чтобы недолго, всего лишь несколько часов, снова сверкать под солнцем.
Смерч двигался по ней, со скоростью человека, идущего пешком. Если бы существовал тепловизор, способный разглядеть хоть что-то сквозь массу горячего ветра, или спутник, умеющий заглядывать под песчаные облака – то использующие их наблюдатели, без сомнения, были бы ошеломлены, увидев в центре вихря человеческую фигуру в потрепанном красном плаще.
Размеренным шагом, выдающим нечеловеческое терпение, Джон Риордан шел к Атланте по старому хайвею. Он точно знал, сколько шагов ему осталось сделать до белых стен. Гладкая маска, заменяющая ему лицо, была лишена глаз, но каждая искра статического электричества, вспыхивающая в толще вихря, была его фонарем, позволяющим видеть окружающие развалины так же отчетливо, как при свете дня.
То, что со стороны представлялось смерчем, представало для его электронных чувств в совершенно ином облике. Столб из мелькающих светлячков, мириадов электронных частиц, вращающихся в раскаленном воздухе вокруг, соединялся с небом и едва заметной дымкой, разбрасывая в стороны нити электронных сообщений. Нити соединялись в сеть, которая распухала узлами и лабиринтами, указывающими на человеческие поселения вдалеке. Чуть ниже поверхности земли проступали менее заметные узоры, выдающие древние развалины, и военные базы с сохранившейся инфраструктурой. А высоко вверху, пробитая видимым даже при свете дня радиоизлучением звезд, парила еще одна, алая сеть – информационный обмен небесных городов. Заметно более разреженная, она, тем не менее, хранила в себе ощутимую мощь, а ее узлы сверкали движением огромных массивов данных, сверкая, точно еще один небосвод, полный алых светил. Нити, соединяющие небесную сеть с землей, казались алым метеоритным дождем, пульсирующим в ровном музыкальном ритме.