«До какого конца?»
«Пока ты не откроешь мне, где Кольцо – я сумею изыскать средства, чтобы убедить тебя. Или пока Кольцо не будет найдено без вас и у Правителя не появится время для менее серьезных дел: скажем, для того, чтобы придумать Гэндальфу Серому достойную награду за дерзость и те препоны, что он чинил».
«Это может оказаться делом не из легких», — заметил я. Он засмеялся: мои слова были пустой угрозой, и он знал это.
Меня поместили на вершине Ортанка, откуда Саруман обычно наблюдал за звездами. Спуститься оттуда можно только по узкой лесенке из многих тысяч ступеней, а долина внизу кажется очень далекой. Я окинул эту долину взглядом и увидел, что если раньше она была зеленой и прекрасной, то теперь покрылась ямами и кузницами. Волки и орки поселились в Исенгарде, ибо Саруман собирал огромные силы, потому что в то время еще соперничал с Сауроном, а не служил ему. Над всем этим, окутывая стены Ортанка, висел темный дым. Я одиноко стоял на острове в облаках. У меня не было возможности бежать, и дни мои были горьки. Я страдал от пронизывающего холода, к тому же там почти негде было расхаживать взад и вперед, размышляя о появлении Всадников на севере.
Я ничуть не сомневался, что Девять действительно появились вновь, хотя Саруман мог и солгать. Задолго до прибытия в Исенгард я слышал новости, которые нельзя было истолковать неверно. Страх за друзей из Шира поселился в моем сердце, но я не терял надежды. Я надеялся, что Фродо, получив мое письмо, немедленно пустится в путь и доберется в Ривенделл раньше, чем начнется опасная погоня. Однако и мой страх, и мои надежды оказались напрасными. Надежду питала мысль о толстяке из Бри, а страх – хитрость и коварство Саурона. Но толстяка, продающего эль, одолевали заботы, а сила Саурона все еще была меньше, чем казалось. Однако в кольце Исенгарда мне, одинокому, пойманному в ловушку, было трудно представить себе, что охотники, перед которыми все бежит или сдается, потерпят в далеком Шире неудачу.
— Я видел вас! — воскликнул Фродо. — Вы ходили взад и вперед. Луна сияла в ваших волосах.
Гэндальф удивленно замолчал и посмотрел на него. — Это был только сон, — объяснил Фродо, — но сейчас я вдруг вспомнил о нем. Я почти забыл его. Я видел его довольно давно, пожалуй, уже после того, как покинул Шир.
— Тогда этот сон запоздал, — сказал Гэндальф, — и ты сейчас поймешь это. Я был в трудном положении. Те, кто хорошо меня знает, согласятся, что я редко попадал в столь отчаянные обстоятельства и не привык сносить такие неудачи. Гэндальфа Серого поймали, как муху предательской сетью паука! Но даже самый хитрый паук может изготовить недостаточно прочную нить.