— И верно, в Минас-Тирите слышали о Фангорне, — сказал Боромир. — Но почти все, что я слышал, казалось мне бабушкиными сказками, какие у нас рассказывают детям. Все, что лежит к северу от Рохана, теперь так далеко от нас, что лишь наша фантазия может свободно блуждать там. В старину Фангорн подступал к границам нашего королевства, но уже много поколений никто не посещал его, чтобы опровергнуть или подтвердить легенды, дошедшие до нас из глубины времен.
Я сам не раз бывал в Рохане, но никогда не ходил через него на север. Когда меня отправили гонцом, я прошел через Проход вдоль края Белых гор, пересек Исен и Сизый Разлив и ушел в Северные земли. Долгое и утомительное путешествие. Я прошел, должно быть, четыреста лиг, и это отняло у меня много месяцев: коня я потерял в Тарбаде, переправляясь через Сизый Разлив. После такого перехода и пути, который я проделал вместе с Товариществом, я почти уверен, что отыщу дорогу и через Рохан, и через Фангорн, если потребуется.
— Тогда больше говорить не о чем, — сказал Келеборн, — но не пренебрегайте сказаниями, дошедшими из глубины времен: часто в бабушкиных сказках есть то, что следует знать мудрецам.
Тогда Галадриель поднялась с травы и, взяв у одной из своих девушек кубок, наполнила его белым медом и подала Келеборну.
— Время пить расстанную чару, — сказала она.
— Пей, господин народа галадримов! Пусть твое сердце не печалуется, хотя за полднем неизменно следует ночь и наш вечер уже близок.
Потом она поднесла кубок каждому из путников с просьбою пригубить и молвить слова прощания. Но когда в кубке не осталось ни капли, она велела Товариществу вновь сесть на траву, а для нее и Келеборна поставили стулья. Девушки молча стояли около Галадриели, пока та смотрела на гостей. Наконец госпожа снова заговорила.
— Мы выпили расстанную чашу, и тень разлуки легла меж нами. Но прежде чем вы уйдете, я одарю вас тем, что привезла на своем корабле и что господин и госпожа галадримов предлагают вам на память о Лотлориене. — И она назвала всех по очереди.
— Вот дар Келеборна и Галадриели предводителю Товарищества, — сказала она Арагорну и дала ему ножны, сделанные точно под его меч. На них были изображены цветы и листья из серебра и золота, а в середине эльфийскими рунами было выложено из самоцветов имя Андуриль и родословная меча.
— Клинок, что вылетает из этих ножен, не запятнать и не сломать даже при поражении, — сказала она. — Но, может быть, вы хотите на прощание попросить меня о чем-нибудь? Меж нами опускается Тьма, и, может быть, мы больше не встретимся, разве что на той дороге, по которой нет возврата.