Конечно, очень многое досталось Фродо. Он стал обладателем главных богатств, а сверх того книг, картин и мебели. Однако нигде не было ни следа денег или драгоценностей: не раздали ни пенни, ни стеклянной бусинки.
Фродо в тот день пришлось туго. Ложный слух, что раздают все домашнее имущество, распространился, как лесной пожар, и вскоре площадь перед домом заполнилась хоббитами, которым совершенно нечего было там делать, но от которых оказалось невозможно избавиться. Ярлыки сорвали, подарки перемешались, начались ссоры. Одни прямо в холле пробовали сменяться или сторговаться, другие старались улизнуть с предназначавшейся не им подарочной мелочью, а то и вообще с чем ни попадя, если это что-то на первый взгляд никому не было нужно или осталось без присмотра. Дорогу к воротам запрудили тачки и тележки.
В разгар суматохи прибыли Саквил-Бэггинсы. Фродо на время скрылся, оставив своего друга Мерри Брендибака присматривать за порядком. Когда Ото во всеуслышание заявил, что хочет видеть Фродо, Мерри вежливо поклонился и сказал:
— Он нездоров и отдыхает.
— Вернее, прячется, — заметила Лобелия. — Неважно! Мы хотим его видеть – и увидим. Ступай скажи ему это!
Мерри надолго оставил их в холле, и у Саквил-Бэггинсов было время обнаружить свой прощальный подарок, ложки. Это не улучшило их расположения духа. Наконец их пригласили в кабинет. Фродо сидел за столом над грудой бумаг. Вид у него был недовольный – ему определенно не хотелось встречаться с Саквил-Бэггинсами. Он встал, что-то ощупывая в кармане. Но заговорил очень вежливо.
Саквил-Бэггинсы были настроены довольно воинственно. Для начала они предложили Фродо за сущие гроши (исключительно по дружбе!) выкупить разные ценные предметы, на которых не оказалось ярлыков. Когда Фродо ответил, что отдаст лишь то, что велел отдать Бильбо, они заявили, что все это очень подозрительно.
— Мне ясно одно, — сказал Ото, — ты хочешь все забрать себе. Требую предъявить завещание!
Если бы Бильбо не усыновил Фродо, наследником стал бы Ото. Он внимательно прочел завещание и засопел. Увы – оно было составлено предельно ясно и оформлено правильно (согласно хоббичьему обычаю, который, помимо всего прочего, требует сделанных красными чернилами подписей семи свидетелей).
— Опять шиш! — обратился Ото к жене. — И это после шестидесяти лет ожидания. Ложки? Вздор! — Он щелкнул пальцами под носом у Фродо и вышел. Но избавиться от Лобелии оказалось не так легко. Немного погодя Фродо вышел из кабинета, чтобы посмотреть, как идут дела, и обнаружил, что она все еще в доме, шныряет по всем углам и закоулкам и простукивает полы. Он вежливо выпроводил Лобелию вон, предварительно избавив от нескольких небольших, но довольно ценных вещиц, случайно завалившихся к ней в зонтик. Судя по лицу Лобелии, она мучительно подыскивала уничтожающую прощальную реплику, но, обернувшись на пороге, сказала только: