Но куда бы хоббит ни обратил взор, повсюду видел он знаки войны. Туманные горы кишели, как муравейник: из тысяч щелей выходили орки. Под кронами Мерквуда люди, эльфы и хищные звери дрались не на живот, а на смерть. Земля беорнингов была в огне, над Морией висела туча, и у границ Лориена клубился дым.
Всадники мчались по травам Рохана, волки стаями выходили из Исенгарда. Из гавани Харад в Море уплывали боевые корабли, на востоке бесконечной вереницей двигались люди: мечники, копьеносцы, лучники на лошадях, колесницы вождей и груженые телеги. Все силы Повелителя Тьмы пришли в движение. Тогда, вновь повернувшись к югу, Фродо увидел Минас-Тирит. Он казался далеким и прекрасным: белостенный, многобашенный, гордо высился он среди гор, укрепления его сияли сталью, башни пестрели знаменами. Надежда вспыхнула в сердце Фродо. Но напротив Минас-Тирита стояла другая крепость, больше и сильнее. Взгляд хоббита невольно влекло туда, к востоку. Он рассеянно скользнул по разрушенным мостам Осгилиата, по зияющим воротам Минас-Моргула, по населенным призраками Туманным горам и упал на Горгорот, долину ужаса в земле Мордор. Там под солнцем лежала Тьма. Огонь мерцал в дыму. Горела гора Судьбы, от нее валила вонючая копоть. Тут наконец взгляд Фродо задержался: хоббит увидел нагромождение стен и укреплений, черную, неизмеримо крепкую железную гору, стальные ворота, алмазные башни – Барад-Дур, крепость Саурона. Всякая надежда оставила его. И вдруг Фродо почуял Око. В Башне Тьмы было Око, недреманное Око. Фродо понял, что оно почуяло его пристальный взгляд, и его неиссякающая ярость обратилась на поиски хоббита. Вот-вот, почувствовал Фродо, его найдут и, словно пальцем, придавят к каменному сиденью. Око осмотрело Амон-Лав. Скользнуло взглядом по Тол-Брандиру – Фродо сполз с Вышки, скорчился, закрыл голову серым капюшоном.
Он услышал свой крик: «Никогда, никогда!» Или это было: «Иду к тебе, истинно иду к тебе!»? Он не знал. Затем, словно ударив из средоточия иной силы, его пронзила другая мысль: «Сними! Сними его! Глупец, сними! Сними Кольцо!»
Две силы схлестнулись в нем. На мгновение, зажатый между их остриями, Фродо скорчился от муки. И вдруг вновь осознал, кто он: Фродо, не Голос и не Око. Хоббит снял Кольцо с пальца. Он стоял на коленях у Вышки, на ярком солнце. Черная Тень, казавшаяся нависшей над ним рукой, миновала Амон-Хен, ушла на запад и исчезла. Небо вновь стало ясным и синим, и в листве пели птицы.
Фродо поднялся на ноги. Его охватила неимоверная слабость, но воля хоббита была тверда, и на сердце полегчало. Он громко сказал себе: «Теперь я сделаю то, что должен. По крайней мере, ясно одно: зло, заключенное в Кольце, действует даже на Товарищество, и Кольцо должно покинуть отряд прежде, чем натворит еще больших бед. Я пойду сам. Одним я не могу верить, а те, кому верю, слишком дороги мне: и бедняга Сэм, и Мерри с Пиппином. И Странник – сердце его стремится в Минас-Тирит, и он будет нужен там, особенно теперь, когда Боромир попал под власть зла. Я пойду один. Немедленно».