— И я, — сказал Леголас. — Было бы бесчестно распрощаться с ним сейчас.
— Да, если бы мы все покинули его, это было бы чистой воды предательство, — сказал Арагорн. — Но если Фродо отправится на восток, всем не понадобится идти с ним. Это будет отчаянный поход, сколько бы нас ни было: восемь, трое, двое или один. Если мне позволено выбирать, я избрал бы в товарищи Фродо троих: Сэма, который не потерпит иного, Гимли и себя. Боромир вернется в свой Город, где в нем нуждаются его отец и люди, и с ним пойдут остальные – по крайней мере, Мериадок и Перегрин, если Леголас не захочет расстаться с нами.
— Так не пойдет! — воскликнул Мерри. — Мы не можем оставить Фродо! Мы с Пиппином всегда собирались сопровождать его, куда бы он ни направился, и не изменили своих намерений. Но тогда мы не понимали, что это значит. В далеком Шире и даже в Ривенделле все представлялось в ином свете. Безумием и жестокостью было бы отпустить Фродо в Мордор. Почему мы не остановим его?
— Мы должны остановить его, — сказал Пиппин. — Наверняка об этом он и тревожится. Он знает, что мы против того, чтобы он шел на Восток. И не хочет просить нас пойти с ним, бедняга! Только представьте: одному идти в Мордор! — Пиппин содрогнулся. — Но нашему славному дурачине следовало бы знать, что просить не нужно. Ему следовало бы знать, что, если мы не сможем остановить его, мы его не бросим.
— Прошу прощения, — вмешался Сэм, — не думаю, чтобы вы понимали моего хозяина. Он раздумывает не о том, какой путь выбрать. Конечно, нет! Что хорошего в Минас-Тирите? Я имею в виду, для него, мастер Боромир, прошу прощения, — добавил он и обернулся. И тут обнаружилось, что Боромир, который вначале молча сидел в стороне, исчез.
— Куда он подевался? — обеспокоенно воскликнул Сэм. — В последнее время он казался мне странным. Впрочем, все это его не касается. Он пойдет домой, как всегда заявлял, и никто не осудит его за это. Но мастер Фродо... он знает, что непременно должен найти Расселины Судьбы, если сможет. Но ему страшно. Сейчас, когда настал решительный миг, он просто в ужасе. Вот в чем его беда. Конечно, с тех пор, как он покинул дом, он кой-чему, так сказать, научился (мы все научились), не то швырнул бы с перепугу Кольцо в Реку, ноги в руки – и пошел. Но все же он слишком испуган, чтобы сделать первый шаг. И не тревожится он из-за нас, пойдем мы с ним или нет. Он знает, что мы готовы. Его тревожит другое. Если он соберется с духом, чтоб идти, то захочет идти один. Попомните мои слова! Когда хозяин вернется, выйдет неприятность. Потому что он соберется с духом, не будь он Бэггинс!