– Пожалуйста… – разрешил председатель и громко произнес: – Слово предоставляется художнику Леониду Гвоздеву!
Гвоздев стал неловко пробираться среди кресел к проходу.
– Лёня, только, если можно, без мата… – тихо попросил кто-то.
– Спокуха, хрящ! – отрезал Гвоздев. Я понял, что он пьян.
Гвоздев взял микрофон и заявил:
– Вот тут у нас во Франции всё время говорят, говорят про этих, короче… лиц одного пола… хотят им, короче, разрешить вступать в брак.
В зале зашумели.
– Позор! – закричал кто-то.
– Позор? Почему позор? – удивился Гвоздев и помотал головой. – Никакой не позор! Это правильно, мужики! Де-мо-кра-тичненько! Надо разрешить. Но меня волнует другое.
Гвоздев сделал паузу.
Зал притих.
– Что вас так волнует? – с иронией спросил Домбровский.
– Сейчас узнаешь, – пообещал Гвоздев.
Он поправил очки.
– Меня волнует, что все наши правозащитники, и ты тоже, Домбровский, топчутся на одном месте. Мне кажется, правозащитникам надо пойти дальше и обязать наши мэрии регистрировать межвидовые браки, между представителями разных видов. Понимаешь?
Зал снова зашумел.
– Это демагогия! – возмутился Домбровский.
– Товарищи, то есть господа… давайте… – вмешался председатель.
– Так! – повысил голос Гвоздев. – Если вы меня будете перебивать, я вам тут всё сейчас обоссу! Ясно?! А ну тихо!
Все понемногу затихли. Про Гвоздева было известно, что он не бросает слов на ветер.
– Так вот, – продолжил Гвоздев. – Случилась, например, со мною странность, и я, например, влюбился не в человека, а во что-нибудь другое… Не знаю во что… В кустарник, короче, и хочу с ним, с этим кустарником, короче, законно сожительствовать. И не просто туда-сюда, а чтоб по закону, чтоб семью создать. И еще хочу, чтобы мы с кустарником могли кого-нибудь усыновить. Например, барсука, или енота, или лесную мышь-самца. Надо, чтобы у меня были на это права. А? И где, с позволения сказать, наши правозащитники? Нужно мои права, чтобы жить с кустарником, закрепить, короче, конституционно, нужно их отстаивать. Чтоб постапокалипсис как-то быстрее наступил.
– Бред какой-то, – снова вмешался Домбровский. – Откуда вы знаете, что кустарник хочет вступить с вами в брак?
– И что, что не знаю, и что?! Другой – всегда загадка. Мы никогда не знаем, что хочет другой. Вот ты, например, Домбровский, когда вступаешь в связь с женщиной, ты что, ты думаешь, ты знаешь, о чем она там думает, чего она на самом деле хочет? Да она сама не знает, чего она хочет!
– Гвоздев! Прекратите свои сексистские выпады! – закричал женский голос.
– Да у тебя таких органов нет! – крикнул другой голос, уже мужской. – Чтобы в связь с кустарником вступать!