Тем временем в г. Коврове по инициативе нашего музея открыли мою выставку. Там очень хорошее помещение, и выставка вышла культурная, хоть не такая эффектная. Сегодня были на открытии.
Вот возможность показать художникам, вернее кому-нибудь из художников. Но разве кого-нибудь затащишь туда! От Владимира – час с небольшим езды на электричке.
Потому как 57 работ производят большее впечатление, чем, скажем, три. Но где и как найти такого художника – я не знаю.
Вот, в общем, какие дела. Дней 20 она, наверное, ещё будет открыта. Рекомендация художника, письменная, конечно, тоже имеет значение немалое.
Ира, я постараюсь тебе позвонить на днях.
В Москве в Пушкинском музее открылась новая выставка, а какая? Может быть, тебе удастся узнать.
Ну, вот и все дела. Обними от нас Лену и Лёлю.
‹1 июля 1977 г.›
Луна над городом, над домами так прекрасна и светла, так неожиданна, когда выйдешь на балкон. Надо выйти и взглянуть в сторону, и открывается новый мир: и небо большое, громадное, и фонари, и блеск мокрой дороги, и надо всем – луна, круглая-круглая, но уже чу-уть наклонившись на бочок. Ночная прекрасная полнолунная луна. И это один шаг и поворот! А перед глазами прямо – жутко прямой дом, скучный и нелепый. Как казарма, мёртвый блеск фонаря, скрежет ночной машины, добывающей песок, такая унылая картина с рахитичными невырастающими деревцами.
И этот шаг можно сделать и увидеть новый, другой, прекрасный мир. А можно и не сделать. И не увидеть – ничего.
Хочу в деревню. Как-то незаметно, неизвестно как, она стала просто мечтой, и это уже не кажется смертельным.
‹28 июля 1977 г.›
Утро – рань. Но солнышко уже торопится выкатиться из-за дома. Небо блёкло, почти розово. И на каждом листочке – розовый свет от зари. Именно розовый с блеском, какой бывает лишь поздним летом. Мгновенная тишина города и свист невидимой ласточки, исчезающей в воздухе.
Грохот машины и опять тишина.
Чувствую беду. Лето почти прошло, а я так и не могу сделать решительного шага. А кроме меня – некому. Господи, помоги, научи, вразуми. Дай силы душевные, дай мудрость, дай дерзновение, дай смелость. Помоги мне. Научи.
Надо уехать, надо начать работать творчески, надо начать писать, писать и забыть о всех членствах[49].
Вдохнуть немножко поля. Немножко рассвета деревенского. Господи, помоги скинуть заботы. Идти по дороге, по деревенской тропе, и улыбаться, и радоваться, что ты есть и мир прекрасен.
‹4 августа 1977 г.›
Сегодня ночью, когда небо ещё синее, но уже светится из-под земли, я увидела над домом ясную прекрасную звезду; так дивно чисто светила она, не мерцая, а рядом, чуть поодаль, другая, поменьше. И мне казалось, что только для меня они светят в этот час и, может быть, никто во всём свете не видит их. И что они не могут одна без другой и их двух хватает на весь небосвод. И такая ясность духа должна быть во мне, как они светят с этой ночи. Ясность духа и мудрость ума. Светите мне, звёзды, я верую в вас.