Бэби схватила меня за шиворот и потащила в глубину коридора. Я попытался встать, но убедился, что сил не хватает.
Хотел стать спиной к базальтовой пещере, но упал вперед, а когда повернулся лицом к пещере, то рухнул навзничь. Какая- то сила тянула мою голову на юг, а ноги - на север. Это была взаимное действие двух воздушных струй. С базальтовой пещеры пыхал восьмидесятиградусный жар, а из глубины коридора дул четырехградусный холод. Наконец я очнулся и лег на спину Бэби. Чуть позже течения выровнялись. Бэби пришлось крепко держаться на ногах, чтобы иметь возможность двигаться вперед.
И откуда берется этот ветер, ведь коридор пересекает стена?
Вскоре, к моему великому удовольствию, все выяснилось.
Необычайная сила, с которой базальтовые столбы разрушали скалы, вызвала большие изменения и в сланцевом слое, который перегородил коридор.
Сланцевые плиты, которые до сих пор лежали горизонтально одна на одной, взвелись и столкнулись вверху ребрами, образовав трехметровый проход. Через это отверстие струился холодный воздух, который до сих пор находился в покое. Когда он встретился с горячим воздухом базальтовой пещеры, моментально возник ураган такой силы, что навстречу ему можно было продвигаться, только цепляясь за каменную стену.
Впереди меня ждало большое разочарование. Необычные разрушения, хотя и разбили слой, который пересекал мой путь, но от этого сланцевые плиты только раздвинулись и перемешались, образовав собой разветвленный лабиринт. С правой и с левой стороны, сверху и снизу зияли пропасти. Указателем в этом лабиринте был только встречный ветер. Он показывал, которая штольня ведет к ближайшей пропасти.
Теперь мы уже продвигались штольнями, через которые я полз вместе с Бэби.
Медведица шла впереди. Она, как житель пещер, привыкла к темноте. Когда мы ползли узким коридором, Бэби вдруг ужасно заревела и попятилась назад. Я на коленях пролез под медведицей и оказался перед страшилищем, которое так напугало бедную Бэби.
Моя лампа осветила скелет прекрасно развитого животного, которого я уже знал.
- Не бойся, Бэби, - подбадривал я медведицу. - Это уже не повредит тебе! Перед нами скелет, который лишь второй раз встречается человеку. Первый и единственный до сих пор экземпляр хранится в парижском музее. Это тот славный мозазавр, который нашел немецкий ученый Гофман в Маастрихтской каменоломне и назвал животное своим именем - мозазавр Гофмана. И маастрихтский аббат подал на Гофмана в суд, уверяя, что находка является допотопным животным и принадлежит церкви. Долгий спор закончился тем, что от ученого его забрали и передали попу. Бедный Гофман так расстроился, что вскоре умер. Когда французские революционные войска осадили Маастрихт, то геологи и палеонтологи всего мира обратились к французскому генералу и умоляли его не стрелять в поповский дом, потому что в ней хранится мозазавр! Французы не стреляли. Но, заняв город, потребовали контрибуцию - миллион франков, или спрятанный аббатом скелет мозазавра. Аббат, конечно, отдал скелет. Слышишь, Бэби! Эта штука, что теперь лежит перед нами, стоит миллион! Если бы мы могли доставить ее в Париж или Берлин, то получили бы за нее столько серебра, сколько он сам весит. Но мы, если нам повезет, повезем этот скелет домой, в Будапешт, подарим его музею, да еще и будем благодарны за то, что его примут и дадут место. И тогда, если кто-то захотел бы бомбардировать Будапешт, вся Европа протестовала бы против такого поступка в интересах мозазавра. Вот какое могучее это животное, Бэби!