В настоящий момент нахожу себя совершенно здоровым, если не считать не желающего заживать большого пальца, который я ободрал, копая в саду. Я слаб, в работе не могу угнаться за самой маленькой крестьянской девчонкой. Так, правда, было и раньше, но перед лицом полей — позорнее; печально это еще и потому, что убивает всякое желание заниматься чем-либо подобным. Вот таким кружным путем я вновь возвращаюсь к прежнему: предпочитаю сидеть в кресле у окна и читать — или даже не читать.
С сердечным приветом
Франц.
[Цюрау, май — июнь 1918 г.].
Дорогой Феликс,
в видах возобновления словообмена мой тебе последний привет из Цюрау, следующий — в Праге. Перед тобой мне извиняться не нужно, ты наверняка понимаешь мое молчание, по крайней мере, имеешь на сей счет догадки, а точнее и я его не понимаю. Мне не о чем было писать — говорить, впрочем, тоже. Много думал о тебе, и не только в связи с «миром» и «Рундшау»>{199}.
До встречи!
Франц.
[Открытка (с видом Румбурга), по-видимому, осень 1918 г.].
Вот польза от этого лета, Феликс: никогда больше не поеду в санаторий. Теперь, когда я действительно начинаю заболевать, я уже больше в санаторий не поеду. Все — наоборот. Твоя сестра сегодня уехала, я хотел проводить ее на дороге с цветами, но, слишком задержавшись у садовника, пропустил карету и имею теперь возможность украсить мою комнату цветами.
Сердечный привет тебе и жене.
Франц.
[Турнау, сентябрь 1918 г.].
Дорогой Феликс,
вот самые первые результаты переговоров с одной весьма рассудительной молодой домохозяйкой, равно как и собственных изысканий: во всей округе едва ли можно что-то отыскать, так как лесные пансионаты уже закрываются, если еще не закрылись, или вообще не открывались. И потом, даже если произойдет нечто совершенно невероятное и удастся там устроиться (что возможно только при очень близких личных отношениях), поздней осенью или зимой твоя сестра будет себя чувствовать там очень одиноко. Кроме того, в этих пансионатах тоже должны испытывать большую нужду (особенно в угле), тогда как в самом Турнау все-таки что-то еще находится.
Эти соображения приводят к моему пансионату, о котором я сразу же вспомнил, и та фрейлейн меня по крайней мере не отговаривала. Его преимущества: хорошее обслуживание, отменная чистота и, по моему мнению, отличная кухня. Недостатки — но не только этого пансионата: исключительно мясной стол (правда, еды вволю, сколько хочешь) и яйца, что-то другое — в редчайших случаях, даже овощей не дают.
Я предпринимал самые разнообразные попытки достать хоть сколько-нибудь молока и масла, но мне это до сих пор так и не удалось, несмотря на предложение хорошего мыла и сигарет. Правда, женщины в этом отношении сообразительнее. Хлеб, который дает община, очень плох и будет еще хуже, я его вообще не переношу.