А больше всего поразили качельки, на которых маленькое обугленное тельце до сих пор раскачивалось от легкого дуновения ветра. Пожар, начавшийся после падения лайнера, выжег все вокруг. И теперь этот одинокий ребенок, приварившийся, пристывший к металлическим качелям, был вынужден наблюдать за миром вокруг целую вечность.
Дальше ехали молча. Картина всеобщей разрухи производила гнетущее впечатление, неизбежность полного краха всего человечества занимала умы. Все, кроме Потемкина, первый раз в жизни выбрались за пределы родного города или деревни, и пугающая картина окружающего мира не могла не оставить следа в их сердцах.
Город сменился лесом, но тоже мрачным, неуютным, почти обнявшим дорогу чернеющими стволами. Деревья изогнулись и нависали над асфальтом. Но настроение улучшилось. Казалось, будто врата из царства смерти открылись в обратную сторону и выпустили грешников, дав им второй шанс.
– Что там произошло? – ни к кому не обращаясь, спросила Ольга.
– То же, что и везде, – задумчиво произнес Игорь, не отводя взгляда от дороги. – Массовое вымирание, если так можно сказать. Люди сами выбрали свой путь. Не без помощи политиков, конечно. Можно было остановиться… Даже после тысячи ядерных ракет можно тем, кто остался жив, подумать о том, что главное – жизнь… Но… страх и отчаяние заставляют совершать ужасные вещи. Люди готовы убивать за кусок еды, еще и соревнуясь со зверями вокруг, которые тоже этот кусок хотят. И вместо того, чтобы собраться вместе и раздавить тварей, вместо этого люди делают им подарок на блюдечке с каемочкой. С красной каймой. Не надо нас истреблять – мы сами справимся… И эту картину я наблюдаю двадцать лет. Везде. Повсюду. Люди жрут друг друга, и где только силы на это берут? Вместо того, чтобы жить. И, знаете, я не нахожу на этот вопрос ответа…
– Люди… – задумчиво проговорил Яр. – Может, так и задумано кем-то, чтобы нас истребить, чтобы всех уничтожить, потому что мы… – твари… хуже! Звери своих не убивают, а мы – да. Ненавидим друг друга, когда могло быть все не так… Я за всю жизнь свою другого не видел. А жить-то можно! И даже достаточно хорошо, но что-то, видно, не дает… что-то внутри нас. Я не знаю, как сказать.
– Корысть, жадность, надменность… Слов много, Яр, – Потемкин покачал головой. – Ядерная война смогла спалить ни в чем не виноватую землю, а отдельного человека, со всем его дерьмом внутри – не смогла. И это печально. Не там война случилась. В наших душах она должна была происходить. В сердце нашем. Но человек, как всегда, ничего не понял. Я тоже себя иногда спрашиваю: для этого ли мира человек? Но ничего не меняется, и нет у меня ответа на этот вопрос. И, думаю, никогда не будет. Ведь если нет мира в сердцах, то и вокруг мира не сотворишь.