По принятому Тюленевым решению полк летел в полном составе, тремя группами. Первая работала по истребителям, вторая — по бомбардировщикам, а третья должна была подавить зенитные средства и потом тоже переключиться на бомбардировщиков. Командир звена лейтенант Муса Гареев входил в третью группу, которую возглавлял командир эскадрильи капитан Анисов.
Линию фронта прошли спокойно. Вражеские зенитки дали всего несколько залпов и на том успокоились. Вскоре показался аэродром. Выпавший с неделю назад снег под Новый год растаял, и камуфлированные гитлеровские самолеты сидели на его большом прямоугольнике, как белые лебеди на черном поле. Лучшего и не придумаешь.
Началась атака. Один за другим штурмовики входили в крутое пике, устремляясь к целям. Внизу рвались бомбы и снаряды, комьями взлетала вверх земля, горели вражеские машины. А когда штурмовики выходили из пикирования и с разворотом набирали высоту, приходила очередь стрелков. Свинцовым огнем из пулеметов они поливали белые, пятнистые самолеты, заставляли в страхе разбегаться суетившихся на аэродроме людей.
Эскадрилье капитана Анисова первое время нечего было делать — зениток нигде не было видно. Поэтому капитан начал выполнение боевого задания со второй его части — повел экипажи на штурмовку Ю-88. И только на втором заходе к аэродрому откуда-то подошли машины с установленными на них пулеметами и открыли огонь. Анисов тотчас же навел на них эскадрилью.
Гареев шел в паре с лейтенантом Виктором Протчевым, прикрывавшим его сзади. Они давно слетались и без слов понимали друг друга. Кроме того, их уже давно связывала крепкая фронтовая дружба. Протчев был надежным щитом ведущего, и в случаях встречи с воздушным противником Гарееву незачем было оглядываться назад. И сейчас, как только Гареев, «отработав», выходил из пике и в этот момент был уязвим для огня противника, на зенитку обрушивал свой удар Протчев.
Эскадрилья капитана Анисова уходила последней. В шлемофоне прозвучал знакомый голос командира полка, поздравлявшего все экипажи с отличным выполнением задания. Гареев с удовлетворением оглянулся назад, где на быстро удалявшемся аэродроме множеством огненно-дымных костров пылали вражеские самолеты.
— Двадцать три! — громко произнес стрелок Саша Кирьянов.
— Что? — переспросил Гареев.
— Двадцать три самолета насчитал, товарищ лейтенант, — восторженно повторил Кирьянов, — и только те, что горят. Вот это поработали! Я не помню еще такого успеха.
— Да, хороший новогодний подарок Родине.
— А фрицам новогодний сюрприз!
— Вот сейчас прилетим, а там и за стол, Новый год встречать. Галя уже, наверное, нам кое-что приготовила… — Гареев не договорил, услышав встревоженный голос Кирьянова: