Когда я поставила тарелки на стол, Рейн оторвал взгляд от экрана, посмотрел на меня, потом на дымящуюся еду, снова на меня, и с едким сарказмом в голосе прямо-таки выплюнул:
— Спасибо.
— Да подавись, — буркнула я, почти швырнув вилку прямо в тарелку.
Завтракали мы в гробовой тишине, нарушаемой только звоном посуды. Когда доели, Рейн собрал тарелки, отнёс в раковину и, к моему непомерному изумлению, сразу же помыл. Я даже рот разинула от этого зрелища.
— Ты готовила, я убираю, — хмыкнул Рейн, раскладывая посуду в сушилке.
— А завтра у нас контрольная по блокирующим чарам, — невпопад выпалила я.
Теперь рот разинул Марино. И даже выронил полотенце, которым как раз вытирал руки. По лицу его пронёсся весь спектр эмоций от изумления до некоторой паники. У меня вырвался нервный смешок.
—Очуметь, — выдохнул Рейн после некоторой паузы. — Мне тут смертная казнь светит, тебе кое-что ещё похлеще, а ты о контрольной думаешь. Нашла же повод для переживаний!
— Думаешь, в деканате причину нашего отсутствия сочтут уважительной? — не удержалась я, хоть и понимала, какую чушь несу.
— Думаю, это сейчас самая меньшая из наших проблем.
— У нас вообще не было бы проблем, если бы ты не...
Я осеклась, не сумев договорить, уставилась в пол невидящим взглядом. Надо же, так мечтала высказать всё Марино в глаза, столько разных резких слов подобрала, представляя, как это будет. А когда дошло до дела, сразу язык отнялся.
— Не убил Амиру? — абсолютно ледяным голосом договорил за меня Рейн.
Я даже кивнуть не смогла, так и стояла статуей, вцепившись в мягкую ткань халата, и мечтала провалиться сквозь пол или исчезнуть любым другим способом. Вообще перестать существовать, сбежать из этого продолжающего набирать обороты кошмара.
— Я её не убивал, —уже спокойно и как-то устало сказал Рейн.
— Да неужели? — хрипло пробормотала я.
— А зачем мне было это делать?
— Потому что узнал, что она беременна, — прошипела я. — А женитьба на ней в твои планы не входила.
— Вот оно что... — перебил меня Рейн. — Тогда, может, выслушаешь и мою версию?
— Валяй, — широким жестом разрешила я, наконец-то отмерзнув от места и оседлав стул задом наперёд.
— Я знал, что Амира беременна. Она сказала мне и собиралась сказать тебе. Но это был не мой ребёнок.
— Чей же, интересно? — зло сощурилась я.
— Видишь ли, — вздохнул Рейн, опускаясь на стул, — ещё летом Амира начала встречаться с Оуэном Растани. Уверен, ты знаешь, кто это.
Я кивнула. Разумеется, кто же не знал Оуэна Растани, самого известного художника-иллюзиониста. Среди его поклонников был сам король, аристократия валила на выступления толпами, билеты продавались за полдня, несмотря на бешеные цены. Красив, богат и знаменит. Но... всего лишь иллюзионист, сын инженера и учительницы.