Он взял ее за обе руки и пристально смотрел на нее. Он держал ее крепко и уверенно. Но Джоу знала: стоит ей отодвинуться – и он немедленно ее отпустит.
– Ты боишься, моя Джоу?
– Я не твоя Джоу.
– Это правда. Как ты говоришь, все происходит слишком быстро. И тебе страшно?
Но ей уже не было страшно. Разве страшно держаться с ним за руки? Разве страшно сделать решительный шаг в неизвестное? Шаг в сторону любви?
Почему бы нет?
– Я… только ради Сони и Хитреца, – решилась она. Лицо Финна вновь озарилось нежной улыбкой.
– Только ради детей, – согласился он. – Джоу…
– М-м-м. – Голос ее не слушался.
– Ты позволишь мне отнести тебя в нашу спальню?
Наша спальня. У нее никогда не было ничего нашего.
Он терпеливо ждал, когда она решится на этот шаг.
– Да, пожалуйста, – наконец сказала она. Финн еще крепче сжал ее руки. Он понимал, чего ей стоило это согласие.
Она открылась ему, как никогда и никому не открывалась. Этот мужчина держал в руках ее сердце. Она ему доверяла.
– Ты уверена, любовь моя?
Она лишь кивнула. В то же мгновение он поднял ее на руки. Она не сопротивлялась.
Три коровы мирно паслись во дворе при свете луны, а лорд Гленконейл понес свою леди в замок, вверх по парадной лестнице в свою спальню, в свою кровать.
И в свое сердце.
Это было волшебство, в которое с трудом верилось.
Она – хозяйка замка. Замок Гленконейл был в полном ее распоряжении. Она могла не торопясь осматривать его, открывая все новые и новые богатства.
Всего лишь неделю назад она второпях пыталась составить каталог имущества для будущих владельцев.
Сейчас они с Финном переходили из комнаты в комнату, снимали пыльные чехлы, присаживались на старинную мебель, рассматривали картины и непрестанно повторяли:
– Давай оставим вот это, нет, лучше это, а может, и то и другое?
Она была похожа на ребенка в кондитерской, которому позволено пробовать любую сладость. Здесь все принадлежало ей и Финну. И это было прекрасно. Каждый день приносил новые открытия.
В замке она чувствовала себя как дома. Но вовсе не замок, а Финн дарил ей эти чудесные ощущения. Он так ей улыбался, так мило шутил и поддразнивал ее, что она чувствовала себя любимой и желанной. По ночам он так страстно любил ее, что она буквально рыдала от восторга и счастья.
В такие минуты она верила, что Финн любит ее по-настоящему.
Пытаясь мыслить разумно, она убеждала себя, что это всего лишь игра гормонов. Джоу где-то читала, что длительные отношения нельзя построить во время сексуальной лихорадки, и тем не менее решение было практически принято.
Финн любит ее. Ночью, в моменты их близости, он так страстно обнимал ее, шепча нежные слова по-гаэльски, что у нее не оставалось никаких сомнений в его чувствах.