душа». Его положения выливаются в утверждение, которое Маркс характеризует как «фразу»: «
Социальная революция без политической души (т.е. без организующей идеи, которая исходит из точки зрения целого) невозможна».
Маркс выразил в своей полемике против Руге в работе «К критике гегелевской философии права. Введение» свое мнение по этому поводу, в особенности свой взгляд на «отношение „немецкого общества“ к социальному перевороту» и на «превосходные задатки для социализма, имеющиеся у немецкого пролетариата». Его критика Руге является примером партийности, с позиций которой он взялся за дело пролетариата, после того как неопровержимо обосновал историческую миссию пролетариата, которую не в состоянии выполнить никто иной, кроме самого пролетариата. Франц Меринг был не прав, когда упрекал Маркса в том, что «…и по содержанию его полемика, кажется, иногда идёт мимо цели, а именно в его историческом суждении о восстании силезских ткачей, согласно нашему сегодняшнему пониманию, Руге судил правильнее, воспринимал его, как голодный мятеж, который скорее должен препятствовать политическому развитию, чем требовать его»[66]. Меринг понимал существо проблемы так же мало, как и Руге.
Маркс в «Немецко-французских ежегодниках» выдвинул и обосновал положение, почему «политическая эмансипация» в Германии, не осуществленная немецким бюргерством, должна была расшириться до «человеческой эмансипации». Такова была историческая ситуация, которая категорически требовала осуществления эмансипации подобного рода. Развитие капиталистического, гражданского общества в Германии так далеко пошло вперед в экономическом отношении, что буржуазия, которая до сих пор оставалась нереволюционной, теперь, когда на исторической арене появился пролетариат, тем более останется нереволюционной. Дело революции в Германии было делом пролетариата.
Восстание силезских ткачей было первым пролетарским восстанием, которое разразилось в Германии. Маркс подчеркивает, «что ни одно из французских и английских рабочих восстаний не имело столь теоретического и сознательного характера, как восстание силезских ткачей». Он поясняет далее: «Прежде всего, вспомните песню ткачей[67], этот смелый клич борьбы, где нет даже упоминания об очаге, фабрике, округе, но где зато пролетариат сразу же с разительной определённостью, резко, без церемоний и властно заявляет во всеуслышание, что он противостоит обществу частной собственности. Силезское восстание начинает как раз тем, чем французские и английские рабочие восстания кончают