– Ух ты, Эбола, какой художественный засос! – донесся до нее восхищенный голос Башнина. Разумеется, этот кретин оказался в банной рекреации через проход прямо напротив нее. Так всегда и бывает, пора бы уже привыкнуть к сугубому несовершенству проекта Верховного Архитектора, дорогая. – Кто ж тебя так не пощадил, подруга? Вон, вон, под левой грудью!
– Живу полноценной сексуальной жизнью, в отличие от некоторых, – мстительно пояснила она, поворачиваясь к нему спиной. – И вообще нечего глазеть на голых баб перед церемонией. Утратишь сугубую чистоту помыслов.
– Да ты что, Алёнк! – искренне удивился Мишкоатль. – Я что, голой тебя никогда не видел, что ли?!
– Отвернись, сказала, а то плюну ядом!
– Да как прикажешь, – надулся он.
Вот так, благородные братья и сестры. Скажем «нет!» всякому Башнину, который встанет у нас на пути. Башнин не пройдет!
Раньше адептам, по слухам, приходилось гораздо тяжелее. Сейчас сохранять телесную и духовную чистоту было много проще, чем триста лет назад, причем безо всяких изнурительных многонощных бдений, воздержаний и самоограничений. Шампуни, гели для душа, антибактериальное мыло, увлажняющие кремы, ароматные дезодоранты и туалетная вода – ныне каждый сантиметр тела адепта подвергался самому тщательному очищению, какого не в силах были добиться целые поколения средневековых праведников, столпников и постников. Хвала демону прогресса Антеосу, коий не стоит на месте.
Совершенно ни к чему теперь также блюсти многодневные строгие посты: несколько таблеток мезима форте, четыре упаковки активированного угля, фестал, принудительное очищение кишечника от шлаков проточной водой – и адепт девственно чист внутри, как и снаружи, подобно младенцу. С греховными помыслами тяжелее, однако здесь на помощь приходят штатный психотерапевт ордена и врач-гипнотизер.
– Моемся как следует, – отечески поощрял мэтр Нигредо, прохаживаясь между банными рекреациями с плещущимися нагими адептами. – Не расслабляемся. И не забывайте: прикоснувшийся к трупу будет нечист до вечера, невзирая ни на какие водные процедуры. Магда Нинхурсаговна, тебя особо касается.
Адепт Тотенкопф специализировалась на криминальной хронике, поэтому особое напоминание лишним для нее не было. Сам Палсарыч вел жизнь аскета, поэтому ему дополнительное очищение перед визитом к владыке не требовалось.
Тщательно омывшись, адепты облачились в белые хламиды до колен и собрались в дальнем конце помывочной перед огромным аппаратом непонятного для профанов назначения, состоявшим из огромной соленоидной катушки и торчащих из фарфоровых изоляторов металлических штырей с большими металлическими шарами на концах. Аппарат издавал негромкое гудение и потрескивание.