– Что ж, брат Андрей, жизнь — болезнь неизлечимая. Всегда заканчивается смертью. И моя, и твоя. «Раздавить каблуком…» — можно. Но ты не ответил. В чём лжа?
Ему… было противно. Омерзительно и отвратительно. Ему было тяжело открыть рот, шевелить языком, издавать звуки. Формулировать мысль. А не фонтан отвращения в мой адрес. Взять себя в руки, собраться, построить и бросить в меня связную, осмысленную фразу. Подлежащее, сказуемое, дополнение… А не поток слюней, которые сопровождают проявление шквала негативных эмоций.
* * *
Пока человек говорит — он не кусается.
«Поговори со мною мама.
О чём-нибудь поговори».
Сделай хоть какой-нибудь перерыв в изгрызании, понадкусывании, проедании…
Какое огромное счастье, что у хомнутых сапиенсов пищевой вход совмещён с аудио-выходом! Хотя конечно, есть мастера, которые и «польку-бабочку» сыграть могут. Пищевым выходом. Сохраняя, при этом, другие акустические возможности.
* * *
– Ты сказывал, что от меня детей быть не может. Что… лишай на берёзе. Что видывал в своих… видениях-пророчествах, про измены жены моей, Улиты. Сиё есть лжа. Лжа злокозненная, сатанинская. И сам ты — слуга Проклятого.
– Стоп. Чётче. Что здесь лжа? Что я слуга Князя Тьмы? — Да, это ложь. Что ты отпустил Улиту Кучковну в монастырь? — Сиё правда. Что я видел записи об изменах её в… в моих пророчествах — правда. Однако — ни ты, ни я — ни подтвердить, ни опровергнуть это ныне не можем. Что мы с тобой во многом схожи, что от меня детей не народится? — Сиё — правда. По нашему сходству, и от тебя детей может не быть — вот что я сказал. В чём лжа?
– Ты…! Ты сказал, что мои сыны — не мои!
– Нет! Я это — спросил! А решил так — ты сам!
Ничто так не раздражает человека в споре, как цитирование ему — его же. Ибо это аргумент не из серии — «про истину», но — про самого оппонента. «Я — дурак?! — Нет! Дурак — не я!». Очень опасное оружие в дискуссии.
Андрей был в ярости. У него плясали и кривились губы, бешено тискали посох пальцы. Подобно тому, как мяли рукоять и наглаживали клинок «меча Святого Бориса» в нашей беседе под Янином. Но — ни одного резкого движения, ни одного громкого звука. Бешеный Катай умеет держать в себе своё бешенство.
– Ты обманул меня. Хоть бы и не прямо, словами, но введя меня — твоего господина — в заблуждение. Сиё есть грех. За что и будешь казнён.
– Э-эх… в пятый раз. В пятый раз нашёл ты, брат, причину меня казнить. Зря ты это…
– Анна родила! От меня! Значит и другие дети мои — мои! Значит — я зря, попусту, по глупости свою жену венчанную…! Я об ней худо думал! Я ей казни страшные замысливал! Без вины — виноватил! Грех страшный! От тебя, от наушничества твоего! Сволота ты распоследняя! Сдохнешь, гадина!