С другой стороны, надеяться на то, что верх на Украине возьмут здоровые силы — верх наивности. Скорее всего, народное недовольство постараются перехватить те, кто будет представлять себя "защитниками интересов большинства". Именно на эту хромающую клячу сегодня пытаются запрыгнуть все правые националисты Украины, по сути предлагая стране открытую версию неофашизма. Так что, как мы можем предположить, сегодня мы видим будни "украинской Веймарской республики". А вот украинского Гитлера нам ещё предстоит увидеть.
Константин Асмолов
9 мая прошли президентские выборы в Южной Корее, победу на которых одержал представитель оппозиционной партии "Тобуро" (Совместной демократической) Мун Чжэ Ин, получивший поддержку 41,08% проголосовавших граждан. Явка составила 77,2% избирателей.
Надо понимать, что политические связи Южной Кореи и США достаточно сильны. И любой политик, намеренный делать что-то вопреки воле официального Вашингтона, будет подвергаться сильному давлению — как и Пак Кын Хё, в лояльности которой у янки возникли определённые сомнения. Другое дело, что сейчас, в первые месяцы правления Трампа, американскую внешнюю политику бросает из одной крайности в другую, что, возможно, сыграло свою роль на президентских выборах и отчасти предопределило победу кандидата от партии "Тобуро". Это в очередной раз изменившая название Демократическая партия, являющаяся в Южной Корее политической силой условно левого, а на деле — сильно левоцентристского тренда. Для политической жизни Южной Кореи вообще очень характерно постоянное слияние, размежевание, смена названий перед президентскими и парламентскими выборами, в рамках которых они пытаются сделать вид, что не имеют ничего общего со "старыми" ошибками: "Мы переименовались, мы обновились, и отстаньте от нас с любыми претензиями", — полная противоположность тому, что наблюдается в "стране чучхэ" КНДР, на севере Корейского полуострова.
Мун Чжэ Ин пришёл ко власти в момент очередного и весьма значительного обострения корейского конфликта, когда Пхеньян продолжает развитие своей ракетно-ядерной программы, Сеул разрешил размещение элементов американской ПРО THAAD на своей территории, Вашингтон отправил к берегам Кореи сразу три авианосные группы, а Пекин небезосновательно считает, что эти акции угрожают не только безопасности КНР, но также миру и стабильности во всём Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Кстати, Мун выступает против размещения американской ПРО, в то время как больше половины населения страны, согласно данным опросов общественного мнения, считает это целесообразной защитой от северокорейских ракет — и это несомненная заслуга подконтрольных США южнокорейских масс-медиа. Тем более важная, что те элементы структуры американской ПРО, которые сейчас размещены на территории Республики Корея, прикрывают исключительно элементы американской военной инфраструктуры и направлены большей частью против стратегических ядерных сил РФ и КНР, а не обеспечивают безопасность южнокорейских городов и промышленных объектов. Кроме того, южнокорейцы не имеют над этими элементами никакого контроля, а Трамп требует от них заплатить миллиард долларов в счёт "надёжной защиты от баллистических ракет Пхеньяна".