К Петербургу я подошел средствами разных научных дисциплин и как к географическому объекту. Города изображают порой точками на карте – особенно если карта крупного масштаба. Но это ведь вовсе не точки. Петербург – это 1439 км>2, застроенные 18 тысячами исторических зданий и дворцов. Город протянулся на 90 километров с северо-запада на юго-восток. Самый выносливый человек не сможет пройти за день пространство с юга на север и с востока на запад куска земли, который называется городом Санкт-Петербургом.
В историческом прошлом сам город был гораздо меньше – 12 км>2 в 1717 году, 54 км>2 – в 1828-м, 105 км>2 в 1917-м. Но город рос внутри географического контура, очерченного городами-спутниками еще в начале XVIII века.
Сегодня санкт-петербургская агломерация простирается примерно на 50 км от центра города. Площадь агломерации, растущей в контуре исторических городов-сателлитов Санкт-Петербурга, – примерно 11,6 тысяч км>2. Историческое ядро города – это «всего» 550 км>2. Города вместе с новыми районами, возникшими после 1955 года – 1400 км>2. Площадь территории первого пояса агломерации вокруг Петербурга – примерно 4840 км>2. Второго пояса – примерно 6200 км>2.
Люди в Петербурге рождаются и умирают в пространстве, у которого есть свои географические характеристики. Они становится петербуржцами не потому, что на них действуют законы экономики и не потому, что такова политика властей. А потому, что сам город воспитывает их.
Чтобы понять город, надо изучать его как географическое явление. К счастью, уже есть методики, позволяющие это осуществить. В физической географии пришлось ввести понятие «селитебный ландшафт»: ландшафт поселков и городов – мест, где селится человек. Учение о селитебных ландшафтах разработано недостаточно подробно, применять его бывает сложно – приходится додумывать многие детали. Но понятие существует.
Разными людьми и в разное время начинались исследования городских урочищ; что характерно – в России такие исследования чаще всего проводятся именно в Петербурге. Петербургом как ландшафтом занимались не связанные друг с другом люди, в разное время и средствами разных наук. Я не смог бы написать эту книгу, не опираясь на то, что сделали живущие до меня великаны российской науки. Лев Николаевич Гумилев научил меня видеть человека как порождение и творца ландшафтов, в которых он обитает. Владимир Иванович Вернадский и его продолжатели, Михаил Иванович Будыко и Александр Леонидович Яншин учили исследовать человека как геологическую силу, преобразующую поверхность Земли. Очень может статься, у гигантов мысли просто не хватило времени вырвать тайну Петербурга у вечности и рассказать ее людям.