При этом Фальконе предусмотрел немало символов, часть из которых была хорошо понятна в XVIII веке и перестала быть понятной нам. Петр I изображен в некоем очень условном одеянии. По словам скульптора, она «принадлежит всем нациям, всем мужам и всем векам; одним словом, это героическое одеяние». Одежда – символ простоты, символ пребывания вне времени, вне официальных рангов. Вместо седла Петр I сидит на медвежьей шкуре. Это тоже символ – символ России.
Понятнее нам, что лошадь под всадником – символ безмозглой природы, подчиненной воле великого человека. Это прекрасно чувствовал Пушкин с его знаменитой формулой, где Петр I «Россию поднял на дыбы». Так же хорошо это чувствовал Николай I, согласившийся взнуздать коней на Аничковом мосту. Первые варианты скульптур были сделаны намного более «вольными», но эти работы император дарил иноземным королям и окончательно утвердил статуи, отражающие разные стадии укрощения коней. В сознании интеллигенции надолго утвердилось мнение, что Николай I выразил таким образом ненависть к свободе. В действительности семантика замысла такова же, как и в Медном всаднике. Остальные смыслы «присоединились» уже позже.
В работе Фальконе законодатель и цивилизатор, Петр I, подчеркнуто динамичен, простирает вперед руку жестом римского приветствия. У пояса меч – все же воин. На голове – лавровый венок: победитель. Змея под ногами вздыбленного коня представляет одновременно и абстрактные «враждебные силы», и змею – символ сатаны. Все это замечательно, но что получилось?
На коне вскинулось бронзовое существо с лицом Петра в позе Георгия-Победоносца. Царь приравнен к одному из святых?! Говорят, на византийских фресках VI века Иисуса Христа иногда изображали с лицом императора Юстиниана… Тогда Медный всадник – аналогичный по масштабу пример кощунства.
Почти открытое обожествление Петра велось еще при его жизни, и сам Петр очень мало ему препятствовал. Петр присвоил титул «отец отечества», а в религиозной традиции «отцом» может быть только духовное лицо; «отцом отечества» – только глава всей Русской Православной Церкви.
Петр I допускал называть себя «богом» и «Христом», к нему постоянно относили слова из Священного Писания и церковных песнопений (слова, которые относимы вообще-то только к Христу). Так, Феофан Прокопович приветствовал Петра, явившегося на пирушку, словами тропаря: «Се Жених грядет во полунощи». После Полтавской битвы 21 декабря 1709 года Петра встречали словами церковного пения, обращенного к Христу в Вербное воскресенье: «Благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних, Бог Господь и явися нам…».