Книжку я прочитал одним махом, ни разу не оторвав глаз. Она была полна разных историй, некоторые из которых, на мой взгляд, и вовсе не отличались особой достоверностью. Но объединяло их одно, да и сам рассказчик пришел к похожему выводу — раньше, искусство механики было именно искусством, и было намного более развито. Как и самих мастеров было гораздо больше. Теперь же и уровень мастерства снизился, и самих механиков почти и не осталось. Случаи же оживления механизмов в наше время настолько редки, что живые игрушки стоят немыслимых денег, хотя еще сотню лет назад — были доступны людям со средним достатком.
Какой из этого следовал вывод — непонятно. То ли души у людей измельчали, то ли вкладывать их в свою работу разучились, сказать сложно. Я закрыл книгу. Никакого готового рецепта я не получил, но особо об этом не жалел. Время я провел просто замечательно. Давно уже, а в этом мире и вовсе ни разу, не доводилось мне вот так просто и спокойно провести вечер с книгой.
Возвращаясь в свою комнату, по дороге еще раз заглянул к Донни. Тот все также, в том же положении, крепко спал. Ну что ж, значит, до утра.
Ну, наконец-то, кровать, как же я по ней соскучился! Если весь вечер я еще хоть как-то держался, то теперь, почувствовав под головой тощую подушку и накрывшись с головой ветхим одеяльцем, я вдруг почувствовал такую усталость, что даже не заметил, как почти мгновенно уснул.
* * *
— Джой, ко мне! Иди сюда, малыш! — хлопаю ладонью по бедру, подзывая друга. Тот радостным галопом летит навстречу, подскакивает, вертит хвостом, преданно заглядывает в глаза.
— Гулять, Джой. Гулять, неси поводок, — рыжей молнией метнувшись из комнаты, через несколько секунд пес возвращается с поводком в зубах.
Выходим на крыльцо. Утреннее солнце слепит, новенький, с иголочки, деревянный домик дышит свежим распилом и сосновой смолой. С озерца, которое начинается чуть ли не в шаге от калитки, тянет туманной прохладой.
Оглядываюсь на дом. Эх! До чего же он у меня хорош! Именно такой, о каком я всегда и мечтал — двухэтажный, с большими окнами, сейчас широко распахнутыми, с небольшой открытой террасой.
— Хороший у нас домик, да, Джой? Дааа, тебе тоже нравится, мой мальчик? — ласкаю крутящуюся под ногами и отчаянно виляющую хвостом собаку. — А эти, деревенские, такие глупые, настроили каких-то черных хибар. Ну что, пойдем, мой друг, навестим их?
Спускаясь с высокого холма, смотрю в сторону расположившейся у подножья деревеньки. С десяток покосившихся, черных от времени домишек, огороды с вечной репой и брюквой, кривенькие частоколы.