.
С раннего утра 17 сентября в Штаб КБФ стали быстро поступать донесения о появившихся «неизвестных» подводных лодках[2118]. Суду по всему, данные сигналы были призваны нагнетать и без того тревожную ситуацию, для последующего её использования в своих политических целях. Возможно, что роль этих «неизвестных» подводных лодок выполняли советские субмарины из состава КБФ. Во всяком случае, преследуемая командованием КБФ цель была достигнута. С 14 часов дня 17 сентября соединения Краснознаменного Балтийского флота были переведены в готовность № I[2119]. Данная мера была осуществлена по непосредственному приказу наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова[2120].
В дальнейшем, ситуация с «неизвестными» подводными лодками была использована высшим военно-политическим руководством СССР для оказания давления на правительство Эстонии. Поводом для обострения ситуации стал инцидент с польской подлодкой «Orzel» («Орел»). Надо сказать, что еще в начале сентября 1939 г. главнокомандующий Вооруженными силами Эстонии генерал И. Лайдонер дал указания командующему ВМС капитану флота В. Мере и командующему ВВС полковнику Р. Томбергу быть готовыми к тому, что в ближайшее время отдельные польские воинские части и корабли могут искать спасения на земле или в водах Эстонии. События не заставили себя долго ждать. В ночь с 14 на 15 сентября в акваторию Таллинского порта вошла польская подлодка «Orzel»[2121], которая находилась в море еще с начала месяца. (Судьба остальных польских подводных лодок сложилась следующим образом: три субмарины – «Sep», «Rys» и «Sbik» ушли в Швецию, в порты Нюнесхамн и Стявнас, а одна лодка – «Wilk» пришла в Англию, в порт Росайт[2122].)
Сразу после получения в рейхе известия о появлении «Orzel» вблизи Таллина, Германия оказала давление на правительство Эстонии с целью добиться задержания лодки. В соответствии с международным правом, для сохранения нейтралитета государство, не принимающее участия в конфликте, не могло предоставить кораблю воюющей страны право пребывать в его порту на больший срок, чем одни сутки. Это создавало трудную ситуацию, но командир подлодки Я. Грудзинский подчинился решению эстонской стороны, получив соответствующие гарантии. Доверие к эстонским властям не было безосновательным: польские военные моряки в 1930-х гг. часто бывали во время визитов в прибалтийских государствах, включая Эстонию. Всё это не могло не давать надежды на нейтралитет местных властей. Тем не менее, вечером того же дня на «Orzel» появился эстонский офицер. Забыв о предыдущих заверениях и о действующих нормах международного права, он заявил о решении эстонского правительства об интернировании судна. Несмотря на протесты польской стороны, почти сразу же началось разоружение экипажа и арест самого судна