.
Третье объяснение состоит в том, что китайские лидеры верят, будто напористая, даже угрожающая риторика и провокационные действия могут способствовать достижению результата: побудить другие страны к переговорам по поводу старых споров, которые китайцы, вероятно, даже попытались бы вести в примирительной манере; эта вера, помимо прочего, глубоко укоренена в китайском менталитете. Данный вопрос будет исследован ниже, сейчас же отметим, что сдвиг в поведении КНР после 2008 года, который подметили многие наблюдатели, имел место в реальности, хотя миролюбивая и внушающая оптимизм официальная доктрина «мирного развития» (Zhōngguó hépíng fāzhăn), более известная под своим оригинальным названием «Мирный подъем» (Zhōngguó hépíng juéqĭ), представленная миру старшим советником Ху Цзинтао Цжень Биляном (Zheng Bijian)>11, не была отменена или дополнена.
Напротив, стратегическая, а не конъюнктурная приверженность миролюбивой и неагрессивной политике была официально подтверждена в пространной (7 тысяч слов) статье компетентного высокопоставленного чиновника – государственного советника Дай Бинго (Dai Bingguo)>12. Хотя это, несомненно, была примирительная инициатива, сама пространность защиты официальной политики «мирного развития» вызывает вопросы относительно силы «левой» (националистической) и военной оппозиции, которая публично требует более напористой внешней политики. Наконец, 31 марта 2011 года Цжень Билян, чей возросший авторитет проявился в той роли, которую он сыграл в визите Ху Цзинтао в Вашингтон в январе 2011 года, направил дуайену иностранных корреспондентов в Пекине Франческо Сиши (Francesco Sisci) официальное заявление, начинавшееся признанием того факта, что подъем Китая вызывает обеспокоенность, требуя тем самым подтверждения политики «мирного подъема»>13.
К концу 2010 года сдвиг в поведении Китая, казалось бы, уступил место обратной тенденции, включающей в себя официальные визиты, призванные укрепить двусторонние отношения, разнообразные миролюбивые инициативы, обнадеживающие декларации и обещания увеличения инвестиций и импорта тем странам, которые особенно обеспокоены ростом китайского экспорта.
Двумя самыми заметными эпизодами этой фазы были визит премьера госсовета КНР Вэнь Цзибао в Индию в сопровождении примерно 400 бизнесменов и менеджеров и визит председателя КНР Ху Цзинтао в США, который стартовал в Вашингтоне 19 января 2011 года.
Ни один из визитов не имел отрицательных последствий, но они даже приблизительно не достигли заявленной цели, хотя от визита Ху Цзинтао ожидали многого, о чем автор этих строк узнал наперед от главного инициатора поездки – Цжень Биляна, который сопровождал Ху Цзинтао в Вашингтон и был вторым по табелю о рангах на официальном обеде в честь китайской делегации. Рассказав мне на встрече в Пекине о предложенной КНР повестке дня из десяти пунктов, Цжень Билян решительно настаивал на том (хотя, вероятно, в большей степени вследствие собственного желания, чем уверенности), что китайская сторона готова предпринять свою часть усилий для решения срочной задачи прекращения эрозии китайско-американского сотрудничества и восстановления духа доброй воли в двусторонних отношениях.