– Стой! – Он рванул за ней, взял за руку, но к себе развернуть не смог.
Агата не уходила, но и лицо показывать не хотела.
– Мама моя тебе сказала? – спросил он.
– Пусти! – Она вырвалась, но Игнат снова поймал ее, на этот раз за обе руки.
– Значит, все-таки мама.
– Какая же я дура! – Агата попыталась высвободиться.
Игнат крепко обнял ее сзади и вдруг понял, что он действительно очень хотел видеть эту женщину. И лицо у нее красивое, и тело, а внутри – сильный магнит. Может, потому Игнат и прилип к ней.
– Давай поговорим! – Он потащил ее к себе в дом.
Она позволила увлечь себя до самой двери, но вдруг высвободила руки и растопырила их. Так сделал Жихарка, сидя на лопате у Бабы-яги, чтобы в печь не пролезть. Ему пришлось остановиться.
– Не здесь! – Она мотнула головой.
– А где?
– В кафе. Рядом, в соседнем доме. Помнишь, мы были?
– Десять минут!
Он разжал руки, Агата освободилась и, не оборачиваясь, выбежала на лестничную площадку.
Игнат бросился к умывальнику, торопливо побрился, наскоро вымыл голову, ополоснул физиономию. Но оказалось, что старался он зря. Агаты в кафе не было. Обманула она его. Может, потому, что имела на это полное право.
Господин Ведерников обратный ход так и не дал. Алексей Антонович рвался заключить с ним договор. Но Марьяна все же сделала попытку его остановить. Что бы там Ведерников ни говорил, а она всеми фибрами души чувствовала подвох.
– Может, все-таки не будем спешить? – спросила Марьяна.
– Я уже отказал Демьянову. У нас нет другого выхода.
– Демьянов дал вам три дня на размышление, а прошло уже почти две недели. И ничего.
– Затишье перед бурей может тянуться долго, – парировал Шуринов-старший.
– Не верю я Ведерникову.
– В тебе говорит обида.
– А за что мне на него обижаться? Он меня не оскорблял, руки не распускал.
– Но ты же ушла, не стала терпеть его откровения.
– Дело не в моем к нему отношении, а в нем самом. Не делаются такие дела с бухты-барахты.
– Да, он поспешил. Сначала сделал, а потом подумал и осознал. Может, и вправду на тебе помешался? Если да, то меня это нисколько не удивляет.
– Давайте не будем об этом говорить. – Марьяна слегка поморщилась.
– Из песни слова не выкинешь. А она у нас общая, хоровая. И Ведерникову с нами петь. Он ведь от тебя не отстанет.
Марьяна вздохнула. Именно этого она больше всего и боялась.
– Тебя это пугает?
– И не только это.
– Не бойся, я тебя в обиду не дам. Поговорю с Ведерниковым. Потом. Сначала сделка. Семь раз отмерили, будем резать.
Марьяна согласно кивнула, но глянула на Алексея Антоновича предостерегающе. Шуринов принял решение, и отговаривать его – все равно что настраивать против себя. Тем более что в объединении компаний был свой резон. Если дело будет вестись на равных правах. Именно это Ведерников и предлагал. Он хотел отразить данный момент в договоре и в новом уставе общего предприятия.