Тем временем Полина привела в дом очередного «мужа» – привела его в их общий дом, и зять неожиданно прижился, потому что стал пить вместе с отцом, и мать, возвращаясь от братьев, все чаще садилась пить вместе с ними – она сломалась. И уже сестра истошно кричала и швыряла вещи, а потом рыдала в своей комнате.
И тогда Василиса переехала в небольшую времянку, стоящую за домом. Времянку построил ее дедушка, которого она не помнила, но на фотографии он выглядел добрым и хорошим. Этот их дом дедушка тоже построил сам – отец ее матери, но они с бабушкой погибли в тот год, что родилась Василиса. В их старенький «жигуленок» въехал грузовик, и Василиса так и не узнала, что за люди были бабушка с дедушкой. Но дедушка не пил, он строил дома и прочие строения, и времянку за домом он сделал удобную и добротную. Она стояла невостребованная, потому что жить там было некому, – дом большой, места всем хватало, но времянка была вроде бы как положена, и дед построил. Туда и съехала Василиса, забрав свои нехитрые пожитки. К тому времени она окончила школу и по совету соседки пошла учиться в торговый техникум – на продавца.
Ее отсутствия в доме никто не заметил. Отец давно уже не называл ее «радость моя», а она не испытывала желания его как-то радовать. Мать Василису жалела, но когда та принялась вместе с отцом заглядывать в бутылку, то от жалости ничего не осталось, на смену пришло презрение: так глупо, так бездарно растратить свою жизнь, не пытаться что-то изменить, а просто смириться и опуститься на дно. С сестрой они не дружили, девятилетняя разница в возрасте и совершенно разные характеры не оставили простора для дружбы, не о чем им было дружить, а родственных чувств они друг к другу не испытывали, каждая выживала как умела. Из всех детей, весьма посредственно скроенных, Василиса неожиданно оказалась красивой, неглупой, у нее невесть откуда были амбиции, и мать говорила, что она похожа на ее отца – того самого дедушку, что построил их дом. Но как ни вглядывалась Василиса в лицо на фото, не могла понять, чем же она похожа, и хорошо было уже то, что она не похожа на остальное семейство.
В собственной семье она была словно больной зуб, потому что категорически презирала образ жизни родственников, равно как и самих родственников, и при всяком удобном случае озвучивала им и презрение, и претензии.
После техникума Василиса устроилась работать в магазин, потом в другой, третий, но быстро поняла, что так не подняться: хозяева заставляли работать по четырнадцать-шестнадцать часов в сутки, да еще и все недостачи от покраж или порчи товара вешали на персонал. А уж если хозяином был мужчина, то он еще и пытался Василисе под юбку залезть. И Василиса, скопив денег, окончила курсы вождения, а знакомый пристроил ее в такси.