— Того, о чем вы рассказали, недостаточно.
Сергей пожал плечами:
— Ну, не придумывать же мне, честное слово!
— Хорошо. Завтра я получу результаты еще одной экспертизы, и дальше посмотрим. Какие у вас отношения с Яковом Ивановичем?
— Обычные, рабочие. Он всенародно избранный мэр, а я всего лишь депутат на общественных началах. Есть разница?
— Есть, конечно. Вы с ним часто встречались, например, в администрации?
Он ответил сразу, не задумываясь:
— Нет. Не часто. На сессиях он бывал редко, на совещание как-то приглашали — вот, пожалуй, и все.
— А с депутатом Надеждой Кауровной Прошкиной какие вас связывают отношения?
Он пожал плечами:
— Никаких особых отношений — она депутат и я депутат, только разница в том, что она все время поддерживает Ударникова, а я его периодически критикую.
— Кто-то из ваших близких мог испытывать к вам неприязнь?
— Что вы, Лариса Сергеевна, на то они и близкие, чтобы без неприязни. — Он никого не будет впутывать в свои проблемы.
— Спасибо, Сергей, поправляйтесь.
— А как там наш депутат Станислав Михайлович Вабузов? — Он заметил, что Лариса Сергеевна покраснела.
— Помогает следствию. Я прощаюсь, берегите себя и близких.
Марина появилась в палате незаметно, со страдальческим видом присела на стульчик. Она была в красивом сиреневом платье.
— Франсуаза Саган. Сиреневое платье Валентины. Акт первый, — произнес Сергей.
Марина ничего не поняла, только пожала плечами:
— Саган? Валентина? Сережа, ты о чем?
Начало их встречи сегодня ей не нравилось.
— Марина, Франсуаза Саган — это такая французская писательница. Пьеса называется «Сиреневое платье Валентины». Там рассказывается о любви парня к подруге матери. В итоге молодого человека бросают. Ты сегодня пришла в сиреневом платье, и я вдруг вспомнил, что про сиреневое платье уже читал.
— А Муму ты не вспомнил? — Это было уже слишком, он сразу заговорил о расставании, и Марина заплакала. Сквозь слезы она спросила: — Бабушка у тебя была?
— Была! Рассказала про тебя интересную историю. Ты, оказывается, беременна, только я об этом ничего не знаю!
Марина съежилась. Он, оказывается, может быть жестоким, этот простак Пестерев.
Девушка притихла и вытерла слезы.
— Сережа, ты можешь меня выслушать?
— Сударыня! Я не хочу с тобой ругаться, но сказки твои слушать не намерен. Это пусть бабулька верит, мне не надо врать.
— Сережа! — Этого она от него не ожидала. «Думала, что все время он будет по-интеллигентски мямлить. Откуда этот металл в голосе?» — пронеслось в голове.
— Марина! Я все тебе сказал в прошлый раз. Не будем мы с тобой счастливы, не придумывай ничего, пожалуйста. Бабушку всполошила, она старенькая, ей волноваться нельзя. Ради чего? Мучиться всю жизнь? Скажу тебе больше, я люблю другую, уходи. — И отвернулся к окну.