– Ты сам знаешь ответ, – услышал я с болью в сердце.
Всю ночь просидел я в горестных мыслях. Вспоминал, как уходил в этот далёкий путь за счастьем. Как собирали с друзьями деньги на закупку товара, недорогого у нас и особо ценимого в других местах. Как отговаривала меня жена от этой поездки и как грустно провожала у ворот с маленьким сыном. У меня была не бедная, но и не богатая семья, теперь ещё и обременённая долгом из-за моей неудавшейся поездки. Как я мог позволить сообщить ей о своей беде и ещё более ввергнуть её в расходы, а быть может и нищету, собирая последние деньги на своё вызволение из этого пустынного плена? Надежд на то, что я когда-нибудь смог бы вернуть эти долги и дать своей семье достойное существование, не было никаких. Уж лучше остаться здесь на всю жизнь, чем вернуться на Родину и мучиться, ощущая страдания близких. Решение было принято.
Наутро, когда караван засобирался в дорогу и кто-то спросил у меня, в каком месте города живут мои родные, которым нужно сообщить о моих злоключениях, я лишь угрюмо промолчал. Что-то аккуратно опустилось около меня. Я это почувствовал, ибо с потерей зрения стал чувствовать острее. Почувствовал на себе и понимающий взгляд. Затем послышался небольшой звон. И караван ушёл.
Как бы очнувшись от забытья, я провёл руками перед собой. Рядом лежал небольшой мешок, по-видимому с какой-то снедью, пустые кувшины, коих стало больше, и вот эта миска, что ты видишь сейчас передо мной. В ней лежало несколько медных монет. «Так будет плохо, очень плохо, – подумал я, – но так будет лучше…»
С этого времени мне стало не так одиноко, ибо торговые люди, прослышав, что здесь можно пополнить запасы воды, стали чаще вести гружённые товаром корабли пустыни к моему окружённому океаном песка острову. Они оставляли пустые бурдюки, прося наполнить их водой ко времени их обратной остановки здесь. Взамен мне давали еду, кое-что из одежды, когда видели, что мне это необходимо, и бросали какую-то мелочь в миску. Поначалу я не уделял ей никакого внимания, ибо деньги мне были не нужны, а точнее тех денег, что бросали мне в благодарность за чистую воду путешественники, не хватило бы, чтобы как-то поправить мои беды.
Один раз я взял в руки несколько монет из миски и на ощупь сразу понял, что они были самыми мелкими из тех, что я знал. Конечно, что же ещё можно бросить слепому, он ведь не ответит подающему укоряющим взглядом! С того момента я потерял к ней всякий интерес. Но однажды один странник, присевший со мной поболтать и выслушавший мою историю, спросил, уж не на дорогу ли домой я собираю деньги. Я заметил, что негоже смеяться над тем, кто находится в жалком положении, но делает тебе добро. На это путник смущённо ответил: