Только бы окликнул! А то ведь придется и правда уйти.
– Даже не скажешь, как тебя зовут? – спрашивает он вслед.
Я оборачиваюсь, но не сразу. Он смотрит на меня и улыбается. У меня колотится сердце. Неужели это и в самом деле происходит? Со мной хочет познакомиться старшеклассник, да еще такой клевый!
– Ангелина, – отвечаю я после небольшой паузы.
– Красивое имя, – говорит он. – А я Максим. Можно Макс. А в каком классе учишься? В шестом?
– В седьмом, – нагло вру я. Он смотрит недоверчиво.
– А сколько же тебе лет?
– Тринадцать, – уверенно говорю я. А что? Не так уж много я прибавила, всего один год с хвостиком. Мне сразу после Нового года исполнится двенадцать. Надо было еще прибавить… Но нельзя, уже не поверит. Эх, если бы я сегодня нашла свою косметику!
– А мне четырнадцать, – говорит он. – Я в восьмом учусь. Хочешь, прокачу?
Я больше не раздумываю. Сажусь сзади, он надевает шлем. Я не знаю, куда пристроить свои руки. Макс говорит мне, чтобы я обхватила его за талию и держалась крепче. У меня от волнения пересыхает в горле. Я трясущимися руками обнимаю его за куртку.
Мы катаемся с ним по городу. Не по всему, конечно, городу, а по нашему району. Ветер свистит у меня в ушах и яростно треплет распущенные волосы. Мне хочется кричать во все горло. Мне хочется, чтобы все знали, какая я счастливая. У меня парень! Взрослый! На мотоцикле!
Это фантастика!
Потом мы гуляем в большом городском парке, кормим плавающих уток кусками маковой плетенки и ждем, когда начнут работать аттракционы. В одиннадцать часов приходит сторож и говорит, что парк не работает уже неделю, потому что сезон закончился. Мы садимся на скутер и снова катаемся. Потом едим мороженое в кафе. А потом Макс отвозит меня домой, и мы договариваемся встретиться в пять часов, чтобы пойти в кино.
В половине пятого я пишу папе записку, что у меня разрядился телефон и что я буду в гостях у подруги до восьми часов вечера. Прикрепляю записку к зеркалу в коридоре и бегу во двор. Там меня ждет Макс.
О концерте и об этих глупых одноклассниках, Фомине и Белоусове, я даже не вспоминаю.
Я мокрый и грязный. И замерз как цуцик. Рука так трясется, что я не могу попасть ключом в замок. Я долго корябаю замочную скважину. Открывает дверь Андрей.
– Это ты? – весело говорит он. – А я думаю, что за мышь скребется?
Я не могу ответить, меня колотит. Я скидываю промокшую куртку, и она тяжело шлепается у порога. Туда же плюхаются джинсы, а я плетусь в ванную и включаю душ. Андрей ничего не спрашивает, только молча следит за мной.
Я стою под горячим душем и никак не могу согреться. К шее будто привязали огромную гирю, и она тянет меня вниз. С ней очень тяжело, с этой гирей. Хочется упасть и зареветь как маленькому. Но даже на это нет сил.