«Руби, ты правильно поступила, отослав его в Англию, — говорилось в одном письме. — Плохо одно: он отчаянно скучает по тебе. Каждое слово о тебе он впитывает словно губка; твоим фотографиям отведено почетное место в его комнате. Как ученик старшего класса, он занимает отдельную спальню, между комнатами двух персидских принцев. По-английски он говорит безупречно: правильно, красиво, аристократично, держится царственно, но без надменности. Прилагаю фотографию Ли в новой школьной форме. Снимался он нехотя — видимо, перенял суеверия своих школьных товарищей, которые считают, что фотоаппарат отнимает у человека частицу души. К счастью, Ли слишком интересуется техникой, чтобы придавать значение суевериям, — благодаря этому ты и получишь снимок.
Его рост — шесть футов, и он продолжает расти, как говорят его наставники, а они располагают огромным опытом воспитания мальчиков и юношей и знают, что говорят. Так что жди, что к тебе Ли вернется настоящим великаном. В костюме для гребли видно, что он прекрасно сложен, и ноги у него не такие, как у белых: особенно впечатляют по-китайски массивные икроножные мышцы. Ли — чемпион школы по спринтерскому бегу и гребле, в последнее время он увлекся крикетом и отражает удары так же ловко, как забивает мячи в воротца. В Кембридже он надеется попасть в сборную команду по гребле и играть в крикет — по крайней мере за свой колледж. Скорее всего он поступит в Киз, где ничего не имеют против иностранцев. Ли рассчитывает на перевод в колледж к следующему октябрю. А я обхаживаю руководство Кембриджа, выясняю, чем могу помочь Ли, поскольку при всем своем рафинированном выговоре английским джентльменом он не является. Два мальчика из Персии тоже выбрали Кембридж; за Ли они ходят по пятам, к его мнению прислушиваются и другие ученики школы Проктора. Твой сын наделен качеством, которое я бы назвал спокойной уверенностью».
Руби забрала письмо у Элизабет и подала ей фотографию, лучась от гордости.
— А вот и Ли.
На снимке Ли сидел в кресле, положив ногу на ногу. Элизабет вгляделась в лицо юноши, стараясь оценить его трезво, не испытывая материнской гордости Руби и без романтизма, присущего Александру. И была вынуждена признать, что никогда не видывала более привлекательной и экзотической внешности. Даже Сун, на которого походил Ли, не мог похвастаться столь правильными чертами лица. Но и от Руби юноша унаследовал немало: он смотрел в объектив со слабой улыбкой, напоминающей улыбку Руби, а его большие глаза явно были светлыми и, что еще важнее, удивительно умными.