Запомнив номер палаты — триста один, — Бертон отправился на «разведку». По пути ему никто не встретился, а на первом этаже, где хоть что-то можно было уточнить у медсестры, стойка пустовала. Выйдя на улицу, в сад, так похожий на тот, что возле предыдущей больницы, он, наконец, увидел людей. Это были так же тепло одетые пациенты, разгуливающие по слегка заснеженной траве, но не было никого, кто ходил на костылях или сидел бы в инвалидной коляске, не было даже переносных капельниц.
Подойдя к компании из двух пациентов, выглядящих более-менее дружественно, Бертон решил заговорить:
— Здравствуйте, меня зовут Бертон. Леброн Бертон. Я только сегодня сюда прибыл, хотел узнать, что тут да как.
— Каким-то ты не особо пришибленным выглядишь, — сказал один из них, седеющий низкорослый и худощавый мужчина лет пятидесяти.
— А должен?
— Ну, обычно сюда только такие и попадают.
— Я лежал в другой больнице, — решил пояснить Бертон, показывая на перебинтованную руку, — а потом… ну, в общем, много чего случилось, и меня решили перевести сюда, тут, мол, безопасней и все такое.
Оба пациента усмехнулись:
— Безопасней? — переспросил второй, чуть старше Бертона и ниже его всего лишь примерно на два пальца. — Для кого? Для тебя или для них?
— Вы о чем? Чего это мне быть для кого-то опасным? Я с такой рукой еще долго не смогу представлять какую-либо опасность.
— Чтобы быть опасным, — сказал все тот же, — не обязательно быть сильным, главное, — знать то, чего не знают другие, — постучал он себя пальцем по голове.
— Ты, вообще, знаешь, где находишься? — с сомнением поинтересовался первый, с сединой.
— Госпиталь «Кроличий остров»? — неуверенно повторил Бертон прочитанное ранее на книжечке.
На этот раз двое пациентов рассмеялись в голос.
— Госпиталь, — усмехнулся тот, что постарше. — Официально учреждение числится как частная психиатрическая лечебница закрытого типа. Конечно, травмы здесь тоже лечат, если нужно, но особо не надейся, что покинешь эти стены даже после того, как твоя рука заживет.
Бертон ошеломленно раскрыл рот и отшатнулся от собеседников. Психиатрическая лечебница. Он в психушке, там, где желал очутиться меньше всего на свете. «Нечто более эффективным, чем полиграф и гипноз, могут быть только препараты, даже самому стойкому развязывающие язык». Бертон чуть ли не наяву уже видел направленный в него пыточный инструмент, оставалось лишь успеть рассказать все прежде, чем он вонзится в плоть.