Оборотень приветливо кивнул женщине.
- С остальными познакомишься позже, - закончил Рейнгольд.
Белые сели на места. И лишь после этого Родик заметил:
- Ты не назвал нам её имя.
Альфа посмотрел на притихшую волчицу:
- У неё нет имени.
- Есть, - Полина выпрямилась.
- Правом альфы я лишаю тебя прежнего имени, - спокойно пояснил мужчина и вернулся к еде.
Женщина не сводила с него тяжёлого взгляда, но Рейнгольд Виттур оставался абсолютно невозмутимым, сосредоточившись на завтраке. Другие последовали его примеру. Оборотень, сидевший рядом, любезно предложил:
- Тебе подать что-нибудь?
Волчица взмахом руки оборвала его ухаживания. Мужчины заметили её резкое движение, но не отреагировали.
- Кого я предала, альфа?
В абсолютной тишине её звенящий от возмущения голос оглушающе прокатился по залу. Рейнгольд посмотрел на неё:
- Что?
- В моём мире имени лишают только тех, кто предаёт свою семью, свой род. Так кого я предала?
Они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Чёрные, живые угольки и выбеленное морозами небо. Хотелось моргнуть до боли, а ещё больше хотелось отвести взгляд, но волчица терпела. Она не слышала, как шептались другие, как переломалась вилка в руках Рейнгольда. И лишь тычок под бок от соседа заставил её отвести взгляд. Она зло глянула на бледного молодого мужчину:
- Чего тебе?
- Замолчи, - шикнул тот.
Рейнгольд что-то велел Гилмору. Бета бегом бросился из зала, и через минут пять вернулся. Всё это время оборотни за столом не шевелились, позабыв про голод. Родик протянул альфе массивную, явно старую, книгу. На вид, это фолиант, украшенный золотом и камнями, весил килограмма три, не меньше. Рейнгольд поднялся и медленно направился к волчице:
- По мне, твоё имя нелепое и невыразительное. Но раз ты его так ценишь... - он протянул ей книгу. - Это "Полный свод правил общения и поведения оборотней". Если за обедом ты назовёшь мне восемь правил, которые только что нарушила, я позволю оставить имя. Если нет - возьмёшь другое, то, которое выберу Я.
И у Полины хватило ума согласно кивнуть. Рейнгольд скривил губы, что, наверное, должно было означать улыбку, и вышел из зала. Завтрак закончился. Женщина молча подхватила книгу и ушла к себе. А Белые волки хмуро переглянулись. Родик стукнул кулаком по столу:
- Ох, не к добру эта сука тут появилась!
Ему вторил черноволосый оборотень с хитрыми светло-карими глазами, больше похожий на лиса, чем на волка.
- Намучаемся мы с ней, помяните моё слово.
- Владий, помолчи, - одёрнул его Ансур Шеремет. - У волчицы тяжёлый характер, иначе её не послали бы к Рейну. Но альфа не пустил бы в свой дом оборотницу с гнилым нутром.