Я знаю, Девлин пытается сделать что-то хорошее здесь. Но эти дети нуждаются в помощи, чтобы пережить случившееся. Алиссе будет психологически херово из-за этого дерьма. Я уверен, что Хантеру и Коди тоже. Замалчивать проблемы чревато опасностью сделать всё только хуже.
— Давайте поговорим с Эм и Дженной, прежде чем решим, что нам делать. Они провели день с ними. Они знают, что именно для детей будет лучше. Моя вагина не функционирует без девочек вокруг, — шутит Джордан.
Он уже возвратился к светлой стороне себя. Чувак меня поражает. Как будто он совершенно равнодушен к тому, что мы только что сделали, также как Девлин и я. Хотя есть такая уверенность.
— Шарп, я знаю, что беседа это не твоя сильная сторона, однако ты не сказал ничего с тех пор, как мы покинули больницу. Ты в порядке? — осторожно спрашивает Девлин, не глядя на меня, в то время как выдыхает ровную струйку дыма.
Я жду мгновение, пока несколько раз затягиваюсь, рассматривая его вопрос. В порядке ли я?
— Нет, — ворчу я и поднимаясь на ноги.
— Хорошо, — отвечает Девлин. — Давайте примем душ и переоденемся, чтобы потом сжечь эту одежду.
Джордан и я тащимся позади Девлина в клуб, оставляя подвал смерти, который надо прибрать. Этим займется очень странный персонаж МК «Хаос», Зеро, он наслаждается разбором беспорядка. Каждому своё.
Сегодня несколько человек крутилось рядом, однако, когда время приближается к четырем утра — клуб практически пуст. Девлин ведет нас к главной зоне длинного коридора, где расположены небольшие комнаты.
Я захожу в первую предложенную и быстро раздеваюсь, избегая делать слишком много беспорядка, чтобы Зеро мог убрать. Я поднимаю взгляд в темное зеркало над раковиной, долго и тяжело пялясь на своё отражение.
Это похоже на что-то из фильмов ужаса. Запекшаяся кровь, испачкавшая всю кожу, которая является частью моего зверства. Куски костей и плоти смешались в беспорядке, образуя поверхность, похожую на солнечные ожоги. Позади моих густых черных ресниц — тьма, отраженная в глазах. Это помимо карего, который является цветом моих глаз, когда я взбешен. Нет никакого разделения между моей радужной оболочкой глаз и зрачками. Это цвет смерти.
Я стою перед своим отражением ещё какое-то время, впитывая месть. Я должен стыдиться того, что я сделал. Я убил четырех человек. Я бил их, так, чтобы они прочувствовали каждый удар, пока я не решил это закончить. Я мучил их. Я травмировал их. Я искалечил их. Я убил их.
Я ничего не чувствую.
Я не счастлив.
Я не удовлетворен.
Я не освободился от вины, грызущей меня.