Жизнь, как будто бы, прекрасна,
Товаров стало, завались,
Перестройка, рынок, гласность,
За это ж все передрались.
Но опять же безработица,
И денег часто ни шиша,
А прилавки прямо ломятся,
И томится чтот душа.
Товары возят прямо на дом,
Хошь на рынке их бери,
Расщепить, готовы атом,
И продать всё за рубли.
Случилась эта вся история,
Когда финансовый угар,
Пришёл на нашу территорию,
Здесь споткнулся и упал.
У нас в конторе бухгалтерия,
И цех транспортный при ней,
Там случай был, во что не верю я,
Но сверху, может, им видней.
Привёз челнок товар к продаже,
Сбежались бабы, шум и гам,
Он разложил свою поклажу,
По всем их письменным столам.
Средь всех приметней была Зинка,
Кольки Кухаря жена,
Красотка знойная – картинка,
И голосистей всех она.
Челнок решил с ней шуры-муры,
Ей предложил костюм Кутюр,
Ну, какие бабы дуры,
На всё ведутся, что для дур.
В буфет ведёт костюм примерить,
Народа нет там, не обед,
Там бумаг никто не ксерит,
И нет входа в Интернет.
И может, вышло б это дело,
Но кто-то Кольке настучал,
Тот прибежал, вспотело тело.
– Привет, Зинуль, я так скучал.
А это что за демонстрация,
В буфете нашем втихаря,
Я, Зин, от этого в прострации,
Что с харей этой ты ля-ля.
– Сейчас не носят, Коль, болонию,
В моде то, что от Кутюр.
Творить не надо беззаконие,
Мне испортишь маникюр.
Видишь вещи эти модные,
Это носит Кидман, Коль,
Я жена и не свободная,
Но на людях не позорь.
– Каких людей ты видишь, Зина,
Не этот ли в трусах грузин,
Он похож на Била Клина.
Вы в саксофон играли с ним?
И плевать мне на болонию,
И плевать на ваш кутюр,
У него ж заело молнию,
Оторву бикфордов шнур.
– А ты чего припёрся, Коля,
И больно давишь на мозоль,
Жила-была я без контроля,
А ты на рану сыпешь соль.
– Это, Зин, не монополия,
И не рвусь я на скандал,
Может, что-то и не понял я,
Но в трусах его видал.
– Зарплаты нет у нас полгода,
И ты, Колян, не бизнесмен,
Не знаешь разве, для народа,
Придуман бартерный обмен.