Такое было в первый раз, поэтому я поверила в большую беду и согласилась на встречу. Он сидел на скамейке, сиротливо прижав к груди коробку с вещами. Выглядел страшно подавленным.
– Меня уволили без объяснения причин. Помоги мне, я без тебя не справлюсь, – привалился он к моему плечу.
Ощутив себя на коне, я поставила условия: мы будем жить вместе, я обретаю наконец статус официальной подруги сердца.
– Согласен, дома поговорим, – выдохнул он.
Дома, разумеется, его горе несколько померкло. Жить вместе он согласился, но с неимоверной кучей условий: в доме ничего не менять, на его бюджет не претендовать, раз-два в неделю сваливать к себе – по крайней мере, пока он не привыкнет к переменам в жизни. Я порадовалась и такому результату».
«Однажды Антуан снова появился со своими чемоданами.
– Вот и я. Я больше не могу жить вне дома. Я больше не могу жить без тебя. Я болен, ты мне нужна, возьми меня обратно, иначе я умру. Я не могу больше есть в ресторане, мне все не так, я слишком много пью и не могу больше написать ни строчки. Если я не буду работать, кто будет оплачивать наше существование?»
«Прошло полгода. Как-то раздался звонок в дверь. Ещё раз, ещё раз, настойчиво так. Аля! В чёрном, в глазах море боли и страдания, лицо бледное, осунувшееся.
– Алеша, у меня бабушка умерла.
– Соболезную, но… сомневаюсь, что чем-то могу помочь.
– Просто побудь со мной, выслушай, поговори, мне не с кем больше. Правда не с кем. Как оказалось, ближе тебя у меня и нет никого. Не прогоняй меня.
Мы сели рядом на диван, и она говорила, говорила, говорила, про бабушку, про детство, про родителей, про свою жизнь, про свои страдания, про свою любовь, а я молча слушал. Потом попросила остаться у меня, побыть с ней завтра на похоронах и ещё немного, сколько можно. Я позвонил на службу, отпросился на два дня. И тут я впервые в жизни увидел, как она плачет. Сколько нежности, жалости было тогда у меня к ней…
Спать она попросилась со мной, я отказал, положил её на отдельный диван. Следующий день провели вместе, беседовали, съездили на кладбище, посетили и могилу моего отца, она купила дорогой венок, благодарила его за то, что он воспитал такого сына.
Прогулялись, молчали, она попыталась взять меня под руку, я аккуратненько отстранился. Она погладила мне рубашки к службе. Спали так же. С утра встали вместе, она приготовила завтрак, накормила меня, вместе вышли, я поехал на службу, она домой.
Аля звонила потом каждый день, я не брал трубку. Я сдерживал себя нечеловеческими усилиями от того, чтобы не сказать ей: «Да, Алюшка». Потом она потерялась, хотя по-прежнему постоянно поздравляет меня со всеми праздниками, хотя прошло три года. Я не отвечаю никогда».