Вечна только ты… (Сергеев, Версе) - страница 10
От странствий и от голода,
Прозрений и стыда.
«Любовь как тайна… Что со мною…»
Ольге Версе
Любовь как тайна… Что со мною!
Причудлив взмах твоей руки.
А голос сердца, я не скрою,
Мне мил рассудку вопреки!
Глаза другое что-то видят…
А что – спроси у сердца ты.
Кто полюбил, тот не в обиде
На пожелтевшие цветы.
Любовь как тайна… Кто оспорит,
Кто скажет: «Все узнал о ней!»
Сказать такое можно с горя,
Любви не ведая ничьей.
Кони-сани
Вижу старые русские сани…
Эх, прокатиться бы! Нет лошадей.
Вижу черные ветхие бани…
Эх, затопить бы! Да много щелей.
Эта песня родилась, как ветер,
Неизвестно как и почему.
Просто я увидел на рассвете
Родину печальную мою.
Родина! Скажи мне, что случилось?
Почему нет прежней красоты
На твоих полях? Иль ты забыла,
Что есть вера, совесть и мечты?
Вижу колокол старой церквухи.
Эх, зазвонить бы! Да вырван язык.
Не слышны благовеста звуки —
Воронья оголтелый крик.
Где вы? Где? Красногривые кони…
Был как вьюга и мой гнедой.
Но устал жеребец от погони,
Заблудился в полях, родной.
Вижу древнюю ветхую мельницу.
Эх, молотить бы в разливе реки!
Только злая беда-рукодельница
Реки губит уму вопреки.
Другу охотнику
Виктору Корчагину
Как хорошо тому, кто знает,
Что он тайге принадлежит,
Когда метелью с ног сбивает,
Когда она в ушах звенит.
Что волк ему, что росомаха,
Подстерегающая рысь, —
Он сам таежный, сам из страха,
Могучий лось и хитрый лис.
Ему, конечно, очень трудно
Бороться с гнилью новых «изм».
Но меркнет от лесного чуда
Всех демократий сатанизм.
Брусника
Виктору и Светлане Вишняковым
Вновь чувствую дерзкую силу
По осени на вырубах.
О ягоде северной милой
Решил рассказать я в стихах.
Пылает багряная ягода —
Земли неухоженный плод.
И сердце поет листопадами,
Красу несказанную пьет.
Ах, детство, улыбка, брусника,
Не ягода – огненный мед.
Поутру, как бешеный, с криком
Врывается егерь Федот.
«Братуха, мне что-то не спится,
Вставай-ка, в окно погляди…
Сегодня не утро – жар-птица!
По ягоды надо идти».
Я молча спустился с полатей,
От печки почувствовал жар.
В столовую глянул – на скатерти белой
Дымился уже самовар.
Пылает багряная ягода —
Земли неухоженный плод.
И сердце поет листопадами,
Красу несказанную пьет.
«Пьет хмельную осень звонкая прохлада…»
Пьет хмельную осень звонкая прохлада,
Где-то в небе тает осенняя звезда.
И шепчу я тихо: «Ты моя отрада».
Слышу в звоне листьев ласковое «да».
Мы дыханьем осени и молитвой живы.
Вера нас возносит, нежит и хранит.
В эту пору нежную мы почти не лживы.
Душу просветленную память ворошит.
Будет все иначе, в россыпях безбрежных,
С первым звоном золота милая придет.
Очарует ласками в эту пору нежную,