Когда я вернулся в дом, приматы уже улеглись – бросили на пол узкие матрасики, курпачи, и спали, укрывшись цветными ватными одеялами. Раскинулись они вольготно, оставалось лишь место у самого порога. Я взял матрасик, одеяло и кое-как примостился на незанятом пространстве.
Нет, шут с ней, с этологией, лучше жить отдельно от человекообразных. Утром они проснулись первыми, и тупой Занбур, перешагивая через меня на выходе, споткнулся.
– Зачем у двери лёг? Не видишь, люди ходят?
Днём я столкнулся в коридоре с Зухуршо и впервые увидел бывшего райкомовского инструктора во всей царской красе. Он сменил цивильный костюм, который носил в Курган-Тюбе, на камуфляжную воинскую робу из фантастического серебряно-чёрного материала. Впоследствии он вырядился в золотую парчу и стал походить на третьесортного поп-певца, что, на мой взгляд, сильно подпортило стиль. Но в то утро он выглядел сногсшибательно.
Я сказал:
– Меня поселили в одной комнате с вашими людьми. Я журналист. Мне необходима возможность сосредоточиться, поработать. Ну, вы сами понимаете… Заметки, наброски и всё такое… Нельзя ли где-нибудь отдельно?
Он посмотрел на меня как Господь Бог, которому грешник жалуется, что в аду плохо топят. Однако снизошёл:
– Возьмите свои шара-бара.
Я взял кофр с камерами и рюкзак. Зухуршо распахнул соседнюю дверь.
– Заходите.
Я вошёл в абсолютно пустую, как подумал вначале, комнату. Четыре голые стены, некрашеный пол. Только у дальней стены вытянулся длинный – метра в три – отрезок пятнистого пожарного шланга.
Зухуршо стоял в дверях и наблюдал.
– Нравится комната?
Змей я боюсь с детства. Мои приятели летом ловили ужей и таскали их за пазухой. В один прекрасный день я всё же набрался решимости и взял гада в руку – до сих пор передёргивает от воспоминания, как шевелилась в ладони омерзительная, шершавая и холодная тварь…
Зухуршо – интуиция у него зоологическая – уловил мой страх. Никогда прежде я не видел столь явного удовольствия, какое промелькнуло в его глазах.
– Боитесь?
Пожав плечами, я пробормотал что-то неопределённое. Зухуршо подошёл к удаву, поднял его и положил себе на плечи. Змей изогнулся наподобие носика дьявольского чайника.
– Сфотографируйте.
– Не получится. Темно.
Зухуршо шагнул к двери. Я непроизвольно отпрянул подальше от удава.
– Возьмите фотоаппарат, – бросил Зухуршо и вышел.
Двор был залит солнечным светом. Зухуршо встал посредине и принял величественную позу. Зрелище оказалось вовсе не смешным. Я ожидал, что с удавом на шее он станет походить на циркача или пляжного фотографа, таскающего на себе питона… Нет, Зухуршо выглядел устрашающе. Расцветка удава сливалась с узором камуфляжа, и казалось, что змей вырастает из плеч бывшего райкомовца.