Тем временем вожак отнял руку от губ сына. Осторожно снял повязку, принюхался и стал зализывать рваную рану. Когда он выпрямился, Надя не сдержала восхищённого вздоха: рана не кровоточила, более того уже начала затягиваться. Оборотень насмешливо глянул на девушку:
- Завтра и следа не останется.
- Это хорошо, - Надя не заметила насмешки, ласково поглаживая платиновые волосы Бертольда. - Ваш сын очень смелый, он не побоялся вступить в бой со взрослыми волками.
Мужчина улыбнулся мальчику:
- В нашей стае трусов отродясь не было!
Постепенно сходила мертвенная бледность с лица раненого, яснел взгляд.
- Меня кошачей лапкой лечили.
- Правильно, верное средство при ранах, - согласился оборотень, одобрительно кивая земному целителю.
Баратов вздохнул и глянул на Наумова:
- Возвращай меня назад, у меня тяжёлый пациент в отделении.
Матусевич успокоил шефа, что они справятся и без него, и Наумов с доктором вошли в переход, любезно открытый демонами.
Вожак оборотней ещё немного подождал, потом аккуратно взял сына на руки и вместе с другими волчатами отправился домой. За это время Евласий уже ввёл остальных в курс событий. На Дмитрия было страшно смотреть: в такой ярости Надя его ещё не видела. Демьянинов отозвал Славинского в сторонку и, видно, давал по первое число.
- А Рудик-то в чём виноват? - Маша фыркнула. - Не он же волков привёл.
- Не сообщил о начавшейся раньше времени трансформации оборотней, - пояснил один из демонов. - И волчат одних пустил побегать...
Светлые переглянулись, чувствуя себя неловко. Надя не выдержала:
- Дима, виноваты все. Раз ругаешь, то тогда всех.
Мужчина медленно повернулся. Рудольф покрутил пальцем у виска, стоя за спиной начальства. Демьянинов молчал, только прищурился. Нехорошо так прищурился, по спине мурашки побежали, причём, судя по количеству, прямо из Китая. А потом медленной плавной походкой направился к девушке. Машка от греха подольше отодвинулась. На обвиняющий взгляд приятельницы, пояснила:
- Я что дура, с бешенным демоном связываться?
- А Рудика не жалко?
- Рудик - демон, они живучие, а мы...
Больше она сказать ничего не успела, потому что Черникову подхватили с земли и уволокли с поляны. Маша подползла к ближайшему дереву и натопырила уши, силясь разобрать хоть пару фраз...
- ...Надя, моя милая девочка, я, конечно, очень хорошо к тебе отношусь... - дальше неразборчиво. - ...Есть вещи недопустимые даже для тебя. И если ты ещё раз вмешаешься в мою работу, я...
- Уши не поцарапаешь? - ехидно поинтересовался Славинский, присев рядышком на корточки и мешая расслышать окончание фразы.