- И никто не воспротивился? - брови Литы удивленно приподнялись.
Но Кин лишь хмыкнул.
- Регулярное войско Регелстеда насчитывает пять эттаров - без малого, десять тысяч мечей, да еще эттар Инглагаров - личной королевской охраны. А в военное время численность войска вырастает до сотни тысяч. И все они после смерти Рикара остались верны Ордену. С такой силой, да еще и подкрепленной магией - и не теми жалкими заклятиями, которыми разгоняют тучи! - никто не мог потягаться. Даже адерики - все, чем они владели, лишь отголоски истинной Атейи, - Кин сделал паузу. - Впрочем, за последние несколько лет и они прибавили в мастерстве...
***
Шаги еле слышно шуршали по каменным плитам. Кольчужный хауберк Лита сняла, переодевшись в более удобную и привычную одежду. От всего одеяния Ордена остался только короткий меч на поясе, да "золотое солнце с пятью лучами" пристегнутое слева на груди. Очередная стража окончена, и девочка, по обыкновению, направлялась в Зал Знаний храма.
Магия так и не давалась, но она с усердием безысходности штудировала рукописи. Изучала различные заклинания и чары, пробовала применять. И раз за разом будто натыкалась на гранитную стену. Но неудачи не могли сломить ее, и девочка каждый раз возвращалась. Снова открывала книги, разворачивала свитки, и вчитывалась в аккуратно выведенные строки.
Дни тянулись все однообразнее, а о Холаре не поступало вестей - пропал, как сквозь землю. Создавалось впечатление, что сами Старшие магистры не ведают, где он и, когда появится... Уж не вернулся ли в Серый Мир?.. Но для чего-то же Богиня привела сюда! Ее не схватили, лишь она ступила в город...
"Надо было тогда выхватить меч! Надо было... он был так близко... я бы успела! Я бы пронзила его горло! А теперь..."
Девочка все чаще вспоминала тот день в Эренгате. Вынужденное бездействие и ожидание давало свои всходы. Чувство беспомощности, чувство, что шанс упущен, тонкими черными нитями опутывало разум. Бессильная ярость терзала все сильнее с каждым днем.
"Нет! Я свершу задуманное! - останавливала она уныние. - Вам не сломить мою волю! - кричала в душе самой себе. - Не удастся! Если Судьбе нужно, чтобы я ждала... что ж, я буду ждать!"
И лишь, когда появлялся Кин, гнетущие мысли отходили на второй план. С ним Лита чувствовала себя спокойнее. Детская самоуверенность и беззаботность передавались и ей. Присутствие мальчика наполняло решимостью, питало волю. Он выступал лучом света в оплетающем тенетами мраке отчаяния. Или, скорее, скалой среди холодных, бушующих штормом безбрежных вод.